Сутра о Великой Нирване.
Перевод глав:
Глагов Семён (1, 2)
Шведовский Феликс Вячеславович(4,6,16,17,21,23,24).
Глава 1. Вступление
Так я слышал. Однажды Благословенный находился в области Маллов на берегу реки Хираньявати в Кушинагаре, в саловой роще двойных деревьев. Бхагаван пребывал там с общиной монахов в восемьсот тысяч миллиардов, окружавших его и почтительно прислуживавших.
На восходе солнца в день полнолуния месяца Вайшакха, когда приблизилось время Паринирваны, уведомил Бхагаван всех живых существ - от вершины бытия вплоть до самых низших миров - на языке каждого из этих областей словами, которые доносили смысл с совершенной полнотой.
Он сказал: "Сегодня уходит Татхагата-Архат-Самьяк-Самбудда, Великий Мудрец (Маха-муни), тот, который своим состраданием обнимал весь мир, который смотрел на всех живых существ, как на собственного (сына) Рахулу, кто был надежной опорой и основанием, верным прибежищем, погружается он в Паринирвану". Он говорил, также: "Мудрец сделает свои последние заявления и желает ответить на вопросы всех живых существ".
Случилось также в это время, что различные лучи света - голубые, желтые, красные, белые, цвета кристалла и изумрудные - струились из лица Блаженного. Эти лучи света коснулись живых существ в адских уделах, мира животных, претов, асуров и существ мира Ямы Трисахасра-махасахасрика, а также в землях Будды десяти сторон света, и тотчас же были сметены омрачения всех клеш несчастливых уделов (гатис) и всех мест без надежды.
Тогда, будучи подавлены великим горем, в печали все они воскликнули в один голос: "Ах, мрак окутал нас! Тьма закрыла нас!" Они восклицали также: "Как тяжко! Какая боль!" и со всего размаху били себя по голове, от скорби причиняя мучения телу. В это время сильно содрогнулась земля вместе со всеми ее лесами и горами, вплоть до самого океана, до последнего края. Те существа держали друг друга крепко, удерживая, и говорили: "Друзья! Поторопитесь! Поторопитесь, друзья! Отправляйтесь в Кушинагару в землю Маллов! Мы хотим припасть к стопам Благословенного и умолять его отложить вступление в Паринирвану, и упросить, чтобы он пребывал здесь еще кальпу или больше!"
Затем они обнимали друг друга и говорили: "О горе! Мир опустеет! Какое несчастье - мир будет пуст! О горе! Иссякли благие кармические накопления живых существ! Совершены невыносимые дела и дурные деяния. Поторопитесь, почтенные! Поторопитесь, почтенные! Татхагата-Самьяк-Самбудда, уходит, возможно, прямо в этот самый момент в Паринирвану один! О горе! Порядок в мире кончился! Опустел мир! Если Татхагата не будет пребывать, то останемся мы без защитника, без семьи, обеднеем, словно последние нищие. Кто заменит его, к кому мы сможем обращаться со своими сомнениями, безутешные и беззащитные?"
Среди них находились также Шраваки под руководством старейшины Махакатьяяны, старейшины Баккулы, старейшины Упананды и другие. Когда лучи света коснулись их, они задрожали, сильно задрожали, содрогнулись, сильно содрогнулись, забеспокоились, сильно забеспокоились, подняли шум, подняли большой шум, застонали, громко застонали, обессилели, изнемогли и сделались больными, падали в обморок, отупели и стали безучастными, совершенно бесчувственными, оглушенными, полностью утратили сознание. Затем, пережив все это, они собрались в путь.
В то время восемь миллионов монахов следовали тогда (учению) Жеванию Палочки Для Чистки Зубов. Когда эти старейшины были облиты блеском тех лучей света, они омыли поспешно лица и судорожно схватили друг друга. Все эти сыновья Татхагаты были Архатами, полностью владели собой и все контролировали (васибхута), совершили все, что должны были совершить, имели достойное поведение (аджанья), были Великими Вожатыми, достигли всех целей проникновения в Великую Пустоту (махашуньята), являли служение Великого Сандалового Дерева, а также Льва. Касательно этих монахов, наделенных беспредельными добродетелями, было так: утром, на восходе солнца, взъерошив волосы дыбом - красные у корня, как топаз, - по всему телу, из глаз у них бежали кровавые слезы и они все впали в состояние невыносимого страдания. Но чтобы различные (сандха-вачана) слова врат Дхармы, ведущие к пустоте, наивысшей тайне Махаяны, могли быть изложены - ради благополучия и счастья всех живых существ и тех, кого следовало обучать, - они путешествовали к месту, где остановился Всеблагой, и, приблизившись к нему склоняли головы и приветствовали простираясь головами к его стопам. Они почтительно обошли Бхагавана десять тысяч раз и заняли место в стороне от него, почтительно сложив руки в молитвенном приветствии.
В то время там находилось также шестьдесят тысяч миллиардов монахинь, руководимые Субхадрой Косья и которые все были Архатами, искоренившими асравы, исполнявшими господство (васибхута), совершившие все, что надлежало сделать, сбросившие ношу, свободные от клеш, все Великие Вожатые и которые достигли целей посредством Великой пустоты. Теперь, что касается всех этих шестидесяти тысяч миллиардов монахинь, которых вела монахиня Субхадра Косья, монахиня Упананда, монахиня Сагарамати и другие: утром на восходе солнца, взъерошив волосы - у корней красного цвета, как Топаз, - в каждой части тела, с глазами, из которых бежали кровавые слезы, они впали в невыносимые страдания. Но, однако: чтобы различные (сандха-вачана) слова врат Дхармы, ведущие к пустоте, наивысшей тайне Махаяны, могли быть изложены - ради блага и счастья всех живых существ и тех, кого надлежало обучать, - они путешествовали к месту, где остановился Возвышенный, и, приблизившись к нему, склонили голову и тело, простершись головами к стопам Благословенного. Из уважения они обошли Бхагавана десять тысяч раз и заняли место в стороне от него, почтительно сложив руки в молитвенном приветствии.
Эти монахини, которые сидели на том собрании, были ни кем иными, как Бодхисаттвами, достигшими десятой ступени (бхуми) - лучшими из людей. Ради тех, кого следовало обучать, они все приняли тела женского вида, женского рода, из мяса, крови, сухожилий и костей. Они отдавались непрерывному состоянию самадхи неизмеримого, беспредельного (апрамана) и были способны нести пользу в сфере больших чудес Будда-активности.
В то время там находились также все Бодхисаттвы, - как, например, Сагарадатта, - которых было больше, чем песчинок реки Ганга, эти лучшие из людей, достигшие десятой ступени (бхуми) с телами целесообразности (упайя-кайя). Все без исключения эти Бодхисаттвы-Махасаттвы под руководством Бодхисаттвы-Махасаттвы Сагарадатта, Бодхисаттвы-Махасаттвы Акшаямати и другие, желали слышать Махаяну, существовали в Махаяне, испытывали голод к Махаяне, жаждали Махаяну, были щедрыми на Махаяну и были способны действовать в соответствии и согласии со всеми мирами. Они мыслили так: "Поскольку мы освободились, то намерены побуждать и других, чтобы и они были свободными!" Давно, многие прошедшие временные периоды Мира назад они дали торжественное обещание, принесли клятву, приняли обет (пратиджня), что будут действовать в соответствии с этой дисциплиной и всецело отдавались основной опорной практике. Также они думали про себя: "Если мы освободились сами, то мы хотим освобождать и других!" "Мы будем заботиться стойко о поддержании Трех Драгоценностей!" "Мы будем поворачивать колесо Дхармы!" "Мы будем облачаться в великие доспехи!" Так они были наделены всеми безмерными заслугами и рассматривали всех живых существ как свое единственное дитя.
Утром, на восходе солнца, взъерошив волосы дыбом, - красные у корней как топаз, по всему телу, - с глазами, из которых бежали кровавые слезы, впали они в сильнейшие мучения. И, тем не менее, чтобы различные значения (сандха-вачана) врат Дхармы, которые ведут к пустоте, высшей тайне Махаяны, могли быть изложены - ради благополучия и счастья всех существ и из заботливого внимания к тем, кого следует обучить, они путешествовали в то место, где остановился Бхагаван. Приблизившись, они простерлись головами и телами к стопам Благословенного. Затем, выказывая уважение, обошли его десять тысяч раз посолонь и заняли место в стороне от него, почтительно сложив ладони в молитвенном приветствии.
В это время там находились также Упасаки, как, например, упасака царь Теджовималакирти, которых было как многочисленных песчинок в двух реках Ганга. Они приняли пять основ нравственного воспитания и весь кодекс нравственного поведения, блюли и сохраняли добродетель и желали понимать парные сочетаемые выражения (ямака). То есть, они стремились понимать, в чем сходство, в чем различие следующих (пар): страдание и радость, вечное и преходящее, существование и небытие, пустота и не-пустота, реальное и нереальное, убежище и неубежище, существование "Я" и "Не-Я", живые существа и неживые существа, твердыня и не-твердыня, мир-согласие и не-мир-не-согласие, составное и не-составное, постоянное и переменное, а также Паринирвана и не-Паринирвана.
Все эти Упасаки, как например царь Теджовималакирти и упасака Праданасутра, желали слушать Махаяну, и стремились к тому, чтобы обучать других, после того, как выслушали это учение. Принимали нравственные предписания, стремились утолить свою жажду в Махаяне, а затем утолить жажду других, тосковали по Махаяне, были щедрыми на Махаяну и действовали в согласии и соответствии со всеми мирами. Они укреплялись и утверждались в такой мысли: "Если мы освободились сами, то теперь желаем освобождать других! Мы будем заботиться о поддержании и процветании Трех Драгоценностей! Мы повернем колесо Дхармы!" Они также надели Великие Доспехи, воздавали честь тому, кто обучался. Также они все были наделены безмерными добродетелями и рассматривали всех живых существ как свое единственное дитя.
Утром, на восходе солнца, каждый принес с собой по пять тысяч поленьев (индхана) сандалового дерева, дерева Алоэ, лучшую сосновую древесину, чурбаны белого сандалового дерева, а также необыкновенно благоухающие дрова (самидх), чтобы останки Татхагаты превратить в пепел на погребальном костре. Каждая из этих поленниц была перевязана золотым шнуром, которые были украшены семью видами и семью сортами драгоценностей и выглядели так, будто были нарисованы на картине, - отделаны, по природе, добротно и красиво. Каждая из них составляли, также, большую кучу дров, которая светилась различными цветами, - некоторые были зелеными, некоторые красными, были и голубые, розовые и желтые и все выглядели радостно, поскольку покрыты были семью видами драгоценностей. Многие края перевязи состояли из сочетания пьяняще-красного цвета, схожего с красным, напоминающего цветок льна и желтого с зеленым. Многие концы соединений были связаны и укутывали превосходную, чистую золотую парчу, известную повсюду во многих землях.
Каждая связка дров хранилась в сундуках, изготовленных из семи драгоценностей, голубого, желтого, светло-зеленого, белого и мареново-красного цветов, которые хранились вместе с благовониями, ладаном со сладким ароматом, цветочными гирляндами и настоящим порошком шафрана и были увешаны золотой парчой и украшены разноцветными шелковыми тканями. Они были, также, завернуты в хлопчатобумажное сукно высшего качества Калинга, в полотно, в вышитом шелке (каузейя) и в разрисованном шелке укутаны, украшены многочисленными цветами и натерты сладко благоухающими, прекрасно пахнущими мазями.
Для каждой из этих связок дров имелась отдельная повозка, украшенная семью драгоценностями и красиво отделанная золотом. Они изливали потоки ослепительных лучей света - синего, белого, опьяняюще желтого (харитала) и киноварно-оранжевого цветов. Несравненные хомуты (ярмо) повозок были украшены семью драгоценностями, в них впряжены были быстрые, прекрасные скаковые лошади. Те кони были быстры, как ветер, их масть была цвета черного гуся, пьяняще-красного или облаков. Впереди и позади каждой из повозок были вывешены знамя в вымпел, также из драгоценностей и были покрыты золотыми сетями. Знамена спереди несли также зонты от солнца, посохи с балдахином; имелись рукояти из блестящих чистых драгоценных камней и кистями свисали гирлянды жемчужин.
Перед каждым из этих зонтов несли большие гирлянды (дама), а также много больших, сладко пахнущих, приятных и сверкающих Кумуда, Утпала и Пундарика, цветки которых были золотыми, стебли сделаны из берилла, а листья - из алмаза. Было слышно жужжание многих пчел.
Перед большими гирляндами несли большие картины, на которых были изображены события, о которых повествуется в рассказах Джатаках о деяниях Бодхисаттвы. На левой и правой сторонах каждой картины можно было увидеть различные танцевальные сцены, рассказывающие о происходившем в срединных странах. По ходу этих представлений звучали музыкальные инструменты, изготовленные из ценных вещей - цилиндрический барабан из глины, тарелки, круглые барабаны (мукунда), флейты, литавры (бхери) и раковины. Эти музыкальные инструменты выводили грустную мелодию, которая, казалось, говорила: "Ах, мир опустеет!"
Впереди каждого ансамбля музыкальных инструментов прекрасные юноши (сукумара) несли сделанные с большой искусностью сосуды из драгоценных материалов, наполненные пыльцой различных ароматных цветов. Кроме этих сосудов несли много других, наполненных порошком настоящего шафрана.
Впереди них шествовали люди, которые несли еду - в количестве, достаточном для Просветленного и общины монахов, сопровождающих его. Кроме того, пища была приготовлена на малых огнях, а в качестве дров использовались сандаловое дерево, алоэ и сосна; воду брали из Ганги. Все без исключения (продукты) были питательными и полезными, имели кислый (амла), соленый (лавана), сладкий (мадхура), горький, едкий и острый (тикта) вкус.
Вся земля вокруг двойных саловых деревьев была посыпана золотым песком в виде мягкого покрова, а также устлана хлопковой тканью, шерстяными одеялами, разукрашенными платками, ворсистыми платками, хлопчатобумажными накидками Калинга и мягкими белыми шелковыми покрывалами. Вокруг того сулящего счастье места на расстоянии тридцати двух йоджан был рассыпан шафран.
Все без исключения большие Львиные троны Благословенного и сопровождающей его общины монахов были сделаны из золота и семи видов драгоценностей и ярко сверкали. Все они по внешнему виду не отличались от горы Сумеру и были такими же большими и высокими. Троны были завешены полотнищами, подобающими данным событиям. Они были, также, драпированы занавесами, на которых были закреплены связки многочисленных колокольчиков, что громко звенели и переливались. Великолепный балдахин (витана) из разукрашенного шелка был размером как большой царский дом для жилья и поверху был завязан. Они также были оснащены белыми зонтами для защиты от солнечного зноя и обмахивались опахалами из белых хвостов яка (чамара). Были развешены гирлянды белых жемчужин (муктадама), подобные свету полной луны, которые были взяты из глоток крокодилов (макара). Ножки из слоновой кости были подобающими и земля в округе была усыпана лепестками сладко пахнущих цветов.
Каждый из этих Упасак, не цепляясь за иную мысль, мыслил так: "Я дам пищу всем существам, нуждающимся в ней. Я дам всем жаждущим питье. Я дам все, что ни попросит тот, у кого недостает каких-либо органов или частей тела, таких, как, например, голова или глаза; я буду преподносить обнищавшим, умирающим с голоду, убогим вдоволь всяческих даров, какие только пожелают. Кроме сладострастных пожеланий (кама), яда или вещей, которые вредны или непристойны.
Подобным же образом мыслила вся община Благих Друзей (кальянамитра), которые посвятили себя образу жизни и делам Бодхисаттв (бодхисаттвачарья), без цепляния за любую другую расслабляющую мысль: "Мы поднесем Бхагавану угощение и затем уйдет он в Паринирвану! Мы предложим Блаженному еду и тогда он погрузится в Паринирвану!" Тогда волосы у них взъерошились - красные у корней как топаз по всему телу - из глаз у них текли кровавые слезы и они находились в состоянии тяжкого мучения. Тогда они принесли с собой вещи, которые хотели поднести (Будде) - поленья, дрова, повозки, знамена, зонты от солнца, вымпелы. И когда они принесли с собой утварь и приготовленные превосходные кушанья, приблизившись к месту, где остановился Возвышенный, они простерлись незамедлительно ниц, головами к его стопам. У них из глаз непрерывным дождем текли слезы и, испытывая невыносимую боль, они восклицали: "Горе! Мир опустеет! Несчастье! Мир будет пуст!" Припадая к стопам Татхагаты подобно пресмыкающимся (сусумарапрититена), они умоляли его: "Захочет ли принять Возвышенный, Татхагата с сопровождающей его Сангхой монахов угощение, которое мы приготовили? Благословенный! Мы заклинаем Татхагату принять эту последнюю жертву из сострадания к нам!" На это отвечал Татхагата молчанием, поскольку он знал и предвидел все. Они умоляли его во второй, и в третий раз, но промолчал он и во второй, и в третий раз. После этого упасаки в глубоком разочаровании не смогли уже произнести ни одного слова. Они были подавлены большим бедствием и разбиты его неизбежностью, как родители, только что оставившие на кладбище труп своего единственного сына. Итак, поднялись все те упасаки, согнутые своим крайним горем, собрали свои пожертвования воедино и заняли место в стороне.
Затем объявились по этому (скорбному) поводу Упасики, мирянки, многочисленные, как песчинки трех рек Ганг, руководимые Дживашри, дочерью главы гильдии. Они прошли всестороннее полное духовное обучение (шикшапада) и соблюдали нравственную дисциплину, ритуалы и заповеди и почитали истинную Дхарму, как наивысшее. Каждая из них своим женским телом полностью освободила многие миллионы людей и оставили домашнюю жизнь. Они мыслили так: "Это тело - скопление нечистых составных элементов, которых в нем более восьмидесяти четырех (дхату). Это тело является пристанищем и питанием для восьмисот сорока миллионов червей. Тело пропитано грязью и нечистотами, подобно королевской тюрьме. Это тело более отвратительно, чем дурно пахнущая падаль, чем гниющий труп собаки. Из девяти отверстий тела извергаются нечистоты и отходы. Это тело подобно крепости, оштукатурено плотью и сухожилиями, костями, кровью и кожей; с воротами, крепостными валами и башнями, которые суть руки и ноги, с головой-башней и царем, который есть Дух. Это тело всеми возможными способами развращено и отвергнуто, но у незрелых людей является обителью миллионов ракшасов, которые суть клеши жадности, ненависти и неведения, которые влекут, склоняют и одурачивают тех незрелых. В теле отсутствует какая-либо прочная основа, твердое ядро и оно подобно полой тростинке, ветке куста клещевины, пузырю или бамбуковому стволу. Тело лишено сущности, оно схоже с молнией или пеной горного потока, падающего с кручи; оно обманчиво, как мираж, как иллюзия, как эхо, как отражение луны в воде. Оно похоже на бревно, которое течением реки из пучин и стремнины выброшено на берег и лежит, выдолбленное и источенное водой, яростно гонимой ветром. Оно - корм для волков, лисиц, коршунов и ворон. Кто может находить удовольствие в том, чтобы обнимать такое тело? Скорее можно вычерпать всю воду океана кончиком волоса и наполнить ею след от копыта коровы, чем простыми словами описать ущербность, порочность и мерзость этого тела, подверженного четыремстам четырем болезням. Даже если возможно эту большую Землю, всю ее породу и почву, перемолоть и измельчить до размеров семени гнилого плода ююбы (бадара-пхала), или семян горчицы, или вовсе до мельчайших пылинок, все пороки и недостатки тела никогда не прекратятся, пока оно существует. Поэтому следует отказаться он него, как сплевывают слюну, чтобы сберечь истинную Дхарму.
Все они без исключения были великими Упасиками, которые практиковали в соответствии с духом учения, размышляя о пустоте, о несуществовании признаков, об отсутствии желаний; среди них присутствовали Упасики с именами упасика Дживашвари, упасика Шримала, упасика Вишакха. Как эти, так и остальные желали слушать Махаяну и были решительно настроены обучать ей других; после того, как выслушали ее сами, они посвятили себя делу сохранения Махаяны. Они презирали женское тело, считали его побежденным и низвергнутым, они презирали это тело и смотрели на него, как на лишенное сущности и без твердой основы. Все они были людьми, которые неустанно практиковали и твердо верили в это учение, убежденные, что следует разрушить колесо Сансары и уничтожить жажду бытия и скитания Махаяной; они были полны решимости победить эту жажду и у других страждущих. (Они были теми), которые жаждали Махаяну, не были скупыми на Махаяну, которые хотели обучать, в соответствии со всеми мирами, которые намеревались помогать с таким убеждением: "После того, как мы обретем освобождение для себя, мы будем приводить к освобождению других; мы освободим других, после того, как сами обретем Нирвану. Мы не допустим такого, чтобы ствол Трех Драгоценностей был подрублен. Мы будем поворачивать колесо Дхармы!" (Они) облачились в великие доспехи, принесли твердые торжественные обещания и поклялись в соблюдении обетов (шикша-пада). Кроме того, все они были наделены многочисленными добродетелями и проникнуты великим состраданием ко всем живым существам, на которых заботливо взирали, как на свое единственное дитя. Утром, на восходе солнца, они также заключали друг друга в крепкие объятия. Они принесли в два раза больше дров для погребального костра Татхагаты, но когда Благословенный отказался принять их жертвенные блюда, обрушилось на них большое горе, как если бы умерли их дети. Плача, они садились поодаль.
По этому случаю появились там также юноши Личчхави под руководством юноши Личчхави Вишуддха-Вимала-Гарбха, пришли также живущие в городе Вайшали и других местах, а также царь карликового государства со своими министрами, которые жили на континенте Джамбудвипа, многочисленные, как песчинки четырех рек Ганга.
Все они почитались там как искусные в следовании истинной Дхарме, овладевшие Винаей, ритуалом и добродетелями, бывшие подобными граду по отношению к тем, кто поносил подлинную Дхарму и позорили монашеское звание. Они все лелеяли такие намерения, твердо держались мысли: " Пусть все наше богатство, все наше зерно, все наши сокровищницы и хранилища служат тому, чтобы воспрепятствовать истощению и исчезновению нектара Дхармы и сберечь в целости и сохранности амриту Дхармы! Мы хотим посвятить себя неустанному служению истинной Дхарме! Мы намерены вырезать языки тем, кто поносит истинную Дхарму и распространяет превратные воззрения!" Они приучали свое сознание такой установкой: "Мы намерены урезонить и обуздать тех, кто нарушает Кодекс правил и не ведет себя в точном соответствии с предписанными правилами, хотя надели на себя белые одежды мирской жизни! Мы хотим, чтобы они приступили к работе мирян!" Они обещали выказывать уважение и почет как истинным Гуру тем, кто находит радость от подлинной Дхармы; они рассуждали так: "Мы будем рады делать то, что приносит Сангхе пользу и удовлетворение!" Они хотели слышать то, о чем говорит Махаяна, и твердо решили обучать других после того, как сами выслушали наставления.
Каждый из них, как, например, юноша Личчхави по имени Вишуддхи-Вимала-Гарбха, юноша Личчхави по имени Вишуддхи-Чанда, юноша Личчхави по имени Вимала-Годака-Даяка и прочие, - все без исключения были наделены неизмеримыми добродетелями. Эти и другие юноши Личчхави крепко обнимали друг друга, и каждый из них принес восемьсот сорок миллионов поленьев дров из самой превосходной сосновой древесины (девадару), сандалового дерева и агару в качестве топлива для костра, а также пожертвования - вдвое больше, чем у других, и двигались туда, как только было объявлено о жертвоприношении Бхагавану. Каждый юноша Личчхави послал восемьдесят четыре тысячи слонов, восемьдесят четыре тысячи лошадей, восемьдесят четыре тысячи боевых колесниц и восемьдесят четыре тысячи белых драгоценных кристаллов. Они установили зонты от солнца, знамена, вымпелы и большие шелковые балдахины надлежащей величины, каждый высотой со слона. Даже самый маленький из всех солнечных зонтов был длиной в йоджану, тогда как наименьший из больших шелковых балдахинов имел тридцать две йоджаны в высоту, а самое короткое из знамен и вымпелов достигало тысячи йоджан в высоту. В таком виде и таким образом представали они со своими приношениями перед Бхагаваном и подносили дары с почтением, склоняясь головой до земли.
Но когда они предложили ему свои подношения, Возвышенный молчал, и они были крайне поражены тем, что он не принимал их. Разочарованные, они вставали и духовной силой Возвышенного поднимались в воздух на высоту семи пальм и рассаживались там рядами.
Кроме перечисленных появились там по такому случаю министры, главы городов и уважаемые граждане, - многочисленные, как песчинки пяти рек Ганг. Все эти люди имели глубокую веру в Махаяну, овладели моральной дисциплиной, ритуалом и добродетельным поведением и были подобными граду по отношению к тем, кто поносил и порочил истинную Дхарму. Туда пришли также царь достойных граждан, достопочтенный и всеми уважаемый Вайрочана, уважаемый гражданин по имени Локапала, уважаемый гражданин по имени Дхармапала и другие. Все эти люди своими пожертвованиями превзошли всех предыдущих даятелей жертвы. После того, как они преподнесли огромное количество жертвенных даров Бхагавану, а тот отказался принять, они погрузились в печаль и уныние. В глубоком разочаровании они поднялись и силой духовной мощи (адхиштхана) Благословенного поднимались высоко в воздух на высоту семи пальм и рассаживались там рядами.
Кроме того, прибыли туда по этому случаю, за исключением царя Аджаташатру, цари городов, деревень в горах, больших стран и отдаленных диких местностей по всему континенту Джамбудвипа. Ими руководил царь Вайшали Вимала-Чандра-Гарбха в сопровождении свиты, члены которой жили как в пределах, так и вне городов, и были многочисленны, как песчинки шести рек Ганг, и пришли они вместе со своими четырехчастнымы армиями. Каждый из этих царей имел при себе также один миллион восемьсот тысяч солдат и при них имелись слоны, из висков которых непрерывно сочилась и капала Кровь Богов, а также лошади, быстрые, как сама сила ветра. Их пожертвования были в два раза обильнее предыдущих, поскольку они были и лучше, и многочисленнее остальных. Когда они несли эти подношения, чтобы предложить Всеблагому, они прибывали в сопровождении своего четырехчастного войска. В этом подношении наименьший из солнечных зонтов был размером в восемьдесят йоджан, а самый маленький из вымпелов был сто тысяч йоджан, тогда как обычные знамена имели тридцать йоджан в высоту. В любом случае, что касается царей, таких, как например Вимала-Чандра-Гарбха из Вайшали и Сурья-Гарбха, они появились в тот самый момент, когда вставало солнце. Они были подобны граду по отношению к тем, кто подлинную Дхарму поносил и порочил и позорил монашеское звание; все они без исключения дали твердое торжественное обещание: Мы хотим привести живых существ к подлинной Дхарме, пусть даже силой власти. Мы хотим, чтобы все наше богатство, наше зерно, наши сокровищницы и хранилища послужили развитию истинной Дхармы! Мы желаем с энергией и усердием посвятить себя истинной Дхарме! Мы намерены вырезать языки тем, кто оскорбляет подлинную Дхарму и распространяет ложные взгляды!" Все они желали Махаяну и имели сострадание ко всем мирам.
Их пожертвования заполнили все пространство от города Вайшали до Кушинагары. Поскольку тень от их солнечных зонтов была подобна птичьему полету, солнце тщетно проливало свои палящие лучи вниз. Аромат их пищи для жертвоприношения разносился на четыре йоджаны вокруг. Хотя они трижды умоляли Бхагавана принять жертвенное угощение, приготовленное для него, он отказался принять жертву, что повергло их в печаль и уныние. Разочарованно они поднялись и расселись рядами в стороне.
Кроме того, по этому случаю туда прибыли супруги царей, министров и уважаемых граждан континента Джамбу, все вместе, за исключением супруги царя Аджаташатру; их возглавляла супруга царя Вайшали, царица Трилока-Сундари, и были они многочисленны, словно песчинки семи рек Ганг. Все они без исключения несомненносвободили множество людей посредством своего женского тела; они постоянно размышляли о теле, и их сознание было очищено Великой Пустотой, отсутствием признаков, отсутствием желаний и безмятежностью. Это были те самые супруга царя Вайшали, царевна Трилока-Сундари, царица Приягу и прочие, которые все без исключения прониклись состраданием к живым существам, на которых смотрели, как на собственного ребенка. Крепко обнявшись, они несли с собой дрова для погребального костра Возвышенного. Высота и ширина знамен, стягов и зонтов от солнца над их пожертвованиями была в два раза больше предыдущих, а аромат подношений еды наполнял все вокруг на расстоянии восьми йоджан. Выказав почтение Бхагавану, они умоляли его принять угощение, но тот отверг его. Затем они обошли его по кругу и при этом рвали на себе волосы от горя, отбрасывали свои украшения прочь, лили слезы и громко рыдали в крайнем горе, как если бы умер их единственный ребенок. Затем, духовной силой Благословенного, рассаживались они рядами перед двойными саловыми деревьями.
Кроме них, по этому (грустному) поводу прибыло туда множество богов во главе с Вирупакшей, и были они многочисленны, как песчинки восьми рек Ганг. Эти боги говорили так: "Смотрите, друзья! Смотрите, друзья! Вещи, которые подносят люди, в высшей степени великолепны, они хотят поклониться и поднести пожертвования Татхагате-Архату-Самьяк-Самбудде и воздать ему почести. Они умоляют Благословенного, чтобы тот принял от людей последнюю трапезу; но, ксли бы каждый из нас, друзья, при этой последней счастливой возможности, поклонился бы Татхагате-Архату-Самьяк-Самбудде и предложил ему трапезу, как бы смог Татхагата принять предложенное угощение и вступить в Паринирвану? Друзья, появление Будды крайне редко, и таким же совершенным является выполнение Дана-парамиты, и крайне редко случается поднести (Будде) последнюю трапезу. О горе! Как только вступит Блаженный в Паринирвану, мир опустеет!" Затем все эти боги изъявили желание слушать Махаяну и дали торжественную клятву, что будут обучать (Махаяне) других, после того, как сами выслушают ее. Они обещали, что когда утолят и успокоят собственную жажду благодаря Махаяне, то будут утолять жажду других с помощью Махаяны. Они жаждали Махаяну, благодаря ей они утратили зависть, корыстолюбие, жадное утаивание и обман по отношению к Махаяне; они восставали, подобно граду, против тех, кто оскорблял подлинную Дхарму; они учились совершенствоваться в соответствии со всеми мирами. Свое обучение подобным образом они объясняли так: "Мы освободим других после того, как сами перейдем (в нирвану); мы освободим других, после того, как сами освободимся; мы будем вращать колесо Дхармы! Мы позаботимся о том, чтобы род Трех Драгоценностей не прервался!" Они надели Великие Доспехи, принесли нерушимые клятвы хранить основы и заповеди вероучения; они были наделены беспредельными добродетелями и смотрели на всех в мире с состраданием, как будто каждое живое существо было их единственным сыном.
Утром на восходе солнца они принесли с собой дрова и хворост для растопки, чтобы соорудить (погребальный) костер для уходящего в Паринирвану Учителя. Дров было больше в два раза по сравнению с предыдущими подношениями, и от них исходил восхитительный божественный аромат, столь же чарующий, как и редкий среди людей. Повозки влекли самые превосходные, самые быстрые кони, покрытые белыми шелковыми попонами, а их цвет и формы невозможно описать. Эти повозки были увешаны занавесами с укрепленными на них гирляндами колокольчиков. Длинные шелковые полотнища, большие, как огромный потолочный полог, укрепленные на столбах, были разукрашены рисунками. Перед этими повозками разыгрывались различные представления с танцами и музыкой; кроме того, было приготовлено много видов изысканной жертвенной пищи, а также стояли львиные троны, спинки которых были искусно сделаны из берилла с золотыми краями, покрыты сверкающими драгоценными камнями, ножки из золота; земля вокруг была усыпана различными душистыми цветами и лепестками. Позади каждой повозки следовало четырехчастное войско.
Все эти боги безудержно проливали кровавые слезы и терзались безутешным горем. Поскольку Возвышенный мог объяснить метод вхождения во врата Дхармы своими различными утверждениями(сандха-вачана) о качествах Пустоты, - эту великую тайну Махаяны, - и обратить это в помощь, утешение и сочувствие для всех живых существ, - ради этого отправились они к Бхагавану и бросились ему в ноги. Тогда боги выполнили множество прекрасных обрядов поклонения и почитания и совершили обхождение вокруг вправо. Все они расстилали перед Благословенным на земле свои накидки, бросали свои украшения, рвали на себе волосы, и жалобно плакали. В один голос они умоляли Бхагавана такими словами: "Заклинаем тебя, Благословенный, вступить в Паринирвану только после того, как примешь жертвенные подношения и угощения, которые мы приготовили!"
И хотя они умоляли его и во второй, и в третий раз, Возвышенный не захотел принять (их дары) и молчал. Тогда они поднимались разочарованно и садились рядами в стороне.
Кроме прочих, по поводу этого события появились там цари Нагов, обитавшие в четырех сторонах света, под предводительством царя Нагов Васуки, царя Нагов Нанды и царя Нагов Упананды, многочисленные, как песчинки девяти рек Ганг, - так можно было их оценить. С поспешностью, не терпящей отлагательства, на восходе солнца они приносили вещи для пожертвования, в два раза большем по количеству, чем Боги, богатство, соразмерное с их уважением. Приблизившись к Бхагавану они приветствовали его, но несмотря на их настоятельные заклинания принять их жертвенное подношение, были вынуждены поднять с земли непринятые дары и рассаживаться рядами в стороне.
Помимо этих, по этому случаю были там владыки Якши под руководством Вайшраваны, каждый в сопровождении свиты, и были они многочисленны, как песчинки десяти рек Ганга. Они крепко обнимались и, когда они заготовили огромную кучу пожертвований, превосходившую блеском подношения Нагов, прибыли к Возвышенному. Приветствовав его, они умоляли Бхагавана принять их пожертвования, но Блаженный отверг предложенные дары. Как пришибленные, они поднимались и рассаживались рядами в стороне.
Позже появились там по поводу этого события цари Гаруд, возглавляемые Аристой, многочисленные, как песчинки двадцати рек Ганга. Пожертвования каждого из них превосходили блеском предыдущие подношения Якшей. Приветствовав Бхагавана, они умоляли его принять пожертвования, но Блаженный отверг их дары. Обескураженные, они рассаживались рядами в стороне.
После этого там появились цари Гандхарвов, возглавляемые Нарадой, многочисленные, как песчинки тридцати рек Ганг. Пожертвования, привезенные каждым из них, превосходили блеском предыдущие дары царей Якшей. Поклонившись Возвышенному они поднесли разнообразную музыку и почтительно просили принять их подношения в качестве жертвы, но Бхагаван не принял их дары. Обессилевшие, они поднимались и рассаживались рядами в стороне.
Кроме них, по этому случаю там появились цари Киннары под началом Сударшаны, многочисленные, как песчинки сорока рек Ганга. Привезенные ими пожертвования превосходили блеском предыдущие подношения, однако Бхагаван отверг их дары. Ослабевшие, они поднимались и рассаживались рядами в стороне.
По случаю этого события позднее там появились цари Махорагов, возглавляемые Сударшаной, многочисленные, как песчинки пятидесяти рек Ганга. Они принесли с собой пожертвования, количеством превосходившим предыдущие в два раза, и после приветствия предложили Бхагавану, но он молча отверг их. Разочарованные, они поднимались и рассаживались рядами в стороне.
Кроме них, по этому случаю появились там владыки Асуров под началом царя Асуров Сарбары, многочисленные, как песчинки шестидесяти рек Гангв. Все они имели исполинских размеров блестящие тела и наклонности Асуров. Они доставили подношения, превосходившие количеством предыдущие в два раза, и приветствовали Бхагавана, но тот отклонил их жертвенный дар. Смущенные, они поднимались и рассаживались рядами перед двойными Саловыми деревьями, сверкая своими телами.
Позднее там появились по этому поводу повелители Данавов, возглавляемые Галгавиманадакодаякой, многочисленные, как песчинки семидесяти рек Ганг. Все они имели огромные, сверкающие тела и были свободны от предрасположенностей Дановов. С собой они принесли превосходнейшие вещи для жертвоприношения, которые в два раза превосходили предыдущие количеством, но, как и раньше, Возвышенный не принял их подношений. Расстроенные, они поднимались и рассаживались рядами перед двойными деревьями Сала, ярко сверкая.
Кроме них, по этому случаю появились там повелители Ракшасов под началом повелителя Ракшасов Бхимы, многочисленные, как песчинки восьмидесяти рек Ганга, и все были свободны от наклонностей Ракшасов. Сверкающие блеском, они воссияли перед двойными деревьями Сала, а затем приветствовали Благословенного и садились рядами в стороне.
Кроме них, появились там по случаю этого события повелители Фруктовых Деревьев, возглавляемые Гандхатурья, многочисленные, как песчинки девяноста рек Ганга. Они принесли с собой груду пожертвований, по количеству превосходящую предыдущие дары в два раза. Они украсили землю распустившимися листьями и множеством пучков сверкающих цветов вьющихся растений, из которых раздавались громкие звуки самцов кукушек и пчел, и отходили в сторону.
Позже появились там по этому случаю цари Видьядхар, возглавляемые Махамайей, многочисленные, как песчинки тысячи рек Ганга. Они принесли кучу жертвенных даров, которых по количеству было в два раза больше предыдущих подношений, и затем они садились рядами в стороне.
Кроме них, там появились по этому случаю Богини, которые по своему желанию могли менять внешность как хотели. Их возглавляла Сударшана, и были они многочисленны, как песчинки коти рек Гангв. Они принесли с собой пожертвования, которых было больше, чем у царя Сайсали жен. Они складывали драгоценности перед Бхагаваном и садились рядами в стороне.
Кроме них, там появились по этому случаю Апсары под началом Рамбхи и Урваши, и были они многочисленны, как песчинки сотни коти рек Ганга. С собой они принесли много ароматных пожертвований для Блаженного в количестве, превосходящем в два раза предыдущие дары. После этого они рассаживались рядами в стороне.
Кроме них, появились там по случаю такого события Бхуты, возглавляемые Шукламассой, которые были многочисленны, как песчинки тысячи коти рек Ганга. Затем они рассаживались рядами в стороне, как и их предшественники.
Кроме них, появились там по этому случаю четыре божества Локапалы, возглавляемые Махамайей, многочисленные, как песчинки сотни тысяч коти рек Ганга. С собой они принесли подношения, в два раза превосходящие предыдущие. Поклонившись Возвышенному, они умоляли его принять их жертву, но он отверг дары, и тогда они рассаживались рядами в стороне, как и предыдущие.
Позднее появились там по этому случаю Боги Дождевых Туч (варшавалахака), многочисленные, как песчинки (рек) Ганга. Они проливали вниз дождем цветы лотосов, смешанные с прохладными каплями дождя из облаков бирюзового цвета, как шея павлина, и которые мягко катились между вспышками молний, сопровождая большие облака и полет журавлей (балака). Они приветствовали Возвышенного и были разочарованы, поскольку он не захотел принять их жертвенные подношения, и становились надлежащим образом в чистом небе, чтобы погасить пламя костра Татхагаты.
Кроме них, по этому случаю там появились слоны Гандхахастин, возглавляемые Раху, Нилакса и Пракамья-Гандха, многочисленные, как (песок) двадцати рек Ганга, и все они без исключения стремились к Махаяне. Они собрали своими хоботами с вершин заснеженных гор корни лотоса, стволы деревьев размером с колеса повозок, разнообразные цветы лотосов, утпалы, кумуды, белые лотосы, корни, плоды и клубни из диких мест, - для учителя, который намеревался вступить в Паринирвану, а когда собрали все это воедино, принесли с собой. Все вместе они прибывали сильнее и быстрее, чем власть ветра, и трубили, подобно летнему грому. Они украсили вымпелами львиные троны, рассыпали лепестки лотосов и предложили дары Блаженному. Расстроенные, когда он не принял их подношений, садились они в сторону.
Кроме них, по этому поводу появились там Львы во главе с Симха - Гарджитой, многочисленные, как (песок) тридцати рек Ганга, и все они без исключения наполняли любых существ бесстрашием. Своей великой львиной силой принесли они цветы и плоды, сопоставимые по размерам со слонами Гандхахастинами, и когда быстро собрались, заняли места в стороне.
Кроме них появились там по этому случаю гуси (хамса), цапли, весельные утки, гуси с серыми крыльями, утки, журавли, кукушки, воробьи (калавинка) и фазаны (дживадживака). Они также принесли цветы и плоды, размером со слонов Гандхахастин и садились в стороне, каждый со своей призывной песней.
Позднее по этому случаю прибыли с большой поспешностью все коровы, буйволы и козы с распухшими от молока выменем, которые собрались со всей земли. Затем, когда они нашли низину возле двойных саловых деревьев, все они слили туда из распухшего вымени все молоко, незагрязненное гравием, песком и солью, а над всем этим гудели пчелы.
Кроме них, по этому поводу появились там Мудрецы (риши) с четырех континентов, возглавляемые Кшантивадой, многочисленные, как песчинки тысяч биллионов рек Ганга. Все они без исключения обладали пятью сверхобычными силами восприятия и радовались Махаяне. Каждый из них при помощи магической силы принес дрова и жертвенную еду, а затем, поприветствовав Бхагавана, они занимали место в стороне.
Кроме той части сангхи, которую возглавляли Махакашьяпа и старейший Ананда, там собрались все без исключения монахи и монахини, обитающие в разных местах.
Кроме них, там появились по этому поводу Большие Горы, а также другие горы со всех вершин и концов мира, возглавляемые горой Сумеру, многочисленные, как песчинки бесчисленных рек Ганга. Обремененные тяжестью многих деревьев и лиан, они словно завесы преграждали путь лучам солнца тенистыми вершинами, с которых стекали ручьи с прохладной, освежающей водой, поросшие лекарственными травами, клубнями, корнями и плодами, - все они направлялись туда, чтобы предложить пожертвования. Наверху те горы были увенчаны большим собранием могущественных божеств (девапутра). Приветствовав Бхагавана, они занимали место в стороне.
Кроме них, по этому случаю появились там блестящие божества, обитающие в четырех океанах и больших реках, многочисленные, как песчинки неизмеримых рек Ганга. Они выслали вперед прекрасные жертвенные дары, по количеству вдвое большие предыдущих. Блеск любого из этих подношений превосходил свет солнца, подобно тому, как сверкание солнца затмевает огонек масляного светильника, а сияние каждого пожертвования своими лучами окрашивало воды реки Хираньявати в красноватый оттенок, подобно тому, как лучи восходящего солнца купают листья дерева Ашоки в сиянии красного света.
Приветствовав Бхагавана, они рассаживались в стороне.
Кроме того, по этому случаю дворец - чисто белый, как шея гуся, и своей белоснежной вершиной равный Царю Гор, - заполнили небесное пространство между городом Кушинагара и двойными саловыми деревьями. Лежащая внизу область была заполнена лугом и прудами, заросшими лотосами, прекраснее, чем луг Уттаракуру. Некоторые места походили на небесную рощу Нандана и лес Читраратха. Но хотя эти ландшафты в такой форме были восхитительными в высшей степени, Боги, Асуры и люди горько плакали, так как Возвышенный решил войти в паринирвану.
Кроме того, по этому поводу каждый из Великих Богов-охранителей четырех сторон света говорил своей свите следующее: "Смотрите, друзья! Смотрите, друзья! Обряд жертвоприношения Татхагате со стороны Богов, Асуров и людей поистине впечатляющ. Они пытаются предложить Татхагате последнюю трапезу. Итак, не должны ли и мы, друзья, также предложить Татхагате-Архату-Самьяк-Самбудде нашу жертву? Не должны ли и мы предложить ему последнюю трапезу? Если Бхагаван примет нашу последнюю трапезу, поднесенную (жертвенную) пищу, то вследствие этого мы достигнем высокого совершенства в щедрости (данапарамита". После сказанного они вместе с бесчисленной свитой принесли много еды и вещей для жертвенного подношения, которые по количеству превосходили предыдущие в два раза. Они доставили, также, множество цветов, таких как Мандара, Махамандара, Каркетана, Махакаркетана, Манджушака, Махаманджушака, Сантанака, Махасантанака, Джьотишкара, Махаджьотишкара, Самантапрабха, Самантабхадра, Анантапрабха, Лаванья, Махалаванья, Нандака, Маханандака, Саугандхика, Махасаугандхика, Гандхамадана, Махагандхамадана, Самантамадана, Анантамадана, Махаанантамадана, Дивьюпаттра, Надипушпа, Париятрака и так далее и отправлялись к месту, где пребывал Благой. Как свет солнца превосходит яркостью огонек светлячка, так и блеск великолепия каждого этого (цветка) превосходил все другие огни. Но поскольку Бхагаван не принял их дары, они рассаживались в стороне.
Кроме них, по этому случаю Повелитель Богов Шакра вместе с божествами небес Тридцати Трех, принесли подношения, превосходящие в два раза предыдущие, куда входили всевозможные цветы, такие как Маноджня, Махаманоджня и Махадандха и явили чудовищных размеров дворец цвета белой извести, оснащенный многими лестницами, балконами и рядами окон. Они отправились в дорогу, к тому месту, где находился Блаженный и выказали свое глубокое уважение, склонившись головами до земли, стоя перед ним с молитвенно сложенными ладонями. Затем они умоляли Возвышенного так: "Бхагаван! Поскольку мы охраняем Сутры Махаяны, то умоляем Блаженного быть к нам благосклонными и принять еду в качестве пожертвования, поднесенного нами!" И хотя они упрашивали его таким образом, он не принял жертву и тогда они рассаживались в стороне.
Затем с небес появились шесть классов Богов, обитавших в мире чувственной страсти (камадхату), и принесли с собой пожертвования и сверкающий свет, осветивший Бхагавана со всех сторон так, как будто он шел перед ним. Они направились к местопребыванию Благословенного. Среди подношений был обычный солнечный зонт, равный по ширине четырем континентам, обычное знамя, простирающееся от края до края четырех континентов, - от восточного океана до западного. Когда это знамя трепетало на ветру и разворачивалось, оно издавало мелодичные звуки, подобные звучанию лютни. Они приветствовали Бхагавана и заклинали принять их жертвенную еду, но он хранил молчание. Разочарованные, они садились в стороне.
Затем появлялись другие существа из всех более высоких сфер, за исключением тех, что были рождены на вершине бытия; они пришли поклониться Блаженному и принесли с собой большую гору всевозможных пожертвований. Как и предыдущие, они рассаживались в стороне. Тогда с большой горой подношений Татхагате выступил Брахма, Повелитель мира Саха, с бесчисленными божествами, принадлежащими миру Брахмы; многие из них шли впереди, и их сияющее великолепие превосходило блеск других богов. Обычные знамена свешивались с небес Брахмы до двойных деревьев Сала. Они также умоляли Бхагавана принять их подношение, но он оставался в молчании, и они рассаживались в стороне.
Затем явился Господин Асуров Вемачитра в сопровождении бесчисленной свиты Асуров, и их собственный блеск оставлял в тени свет всех предшествующих богов, за исключением Брахмы и богов второй небесной сферы. С горой подношений по этому случаю и жертвенной едой приблизились они к Бхагавану. Даже обычные зонты от солнца, которые они принесли с собой, были огромными и могли покрыть меньшую по размерам Мировую Систему. Также и они умоляли Благословенного принять их жертвенную еду, но он оставался в молчании. Они поднимались и рассаживались в стороне.
Тогда явился Мара Папиян в сопровождении свиты бесчисленных супруг, со всех теснин и всех без исключения Адов; они жертвовали воду, еду и прочее, в чем нуждались (обитатели мучительных) уделов. Он говорил им: "Подумайте о Татхагате-Архате-Самьяк-Самбудде! Радуйтесь этой возможности видеть последние дары!" Затем он сказал им: "Пусть вы будете невозмутимы и спокойны!" и делал им послабление. Как будто дождь выпал из больших облаков на города в адских уделах, уставленных мечами и горящих ужасающим опаляющим огнем. Все адские существа чувствовали облегчение, которого не знали никогда прежде. Силой духовного могущества Татхагаты умонастроение Мары таким образом изменилось. Одновременно те, которые входили в его свиту, выбросили прочь то многочисленное оружие, которое несли - луки, мечи, булавы, диски, заостренныее ваджры, метательные снаряды, кольчуги, стрелы, дротики, дубины, копья, алебарды и так далее - и направляли все внимание на восприятие Дхармы. По сравнению с их пожертвованиями, подношения других богов выглядели ничтожными, были как бы ничем; например, обычный солнечный зонт был таких размеров, что мог накрыть мировую систему средних размеров. Таким вот образом подошел к Блаженному Мара, обладавший большой властью, со всеми своими супругами, обмахиваемые опахалом. Они совершали подношения Бхагавану, склоняясь головами до земли, почтительно согнувшись и со сложенными молитвенно ладонями: "Я умоляю Благословенного, сангху монахов и все присутствующее здесь (высокое) собрание принять в качестве пожертвования еду, которую принесли! Возвышенный! Дай нам сегодня твердое обещание относительно Махаяны. Если какой-нибудь сын или дочь из хорошей семьи будет проповедовать Махаяну, - из страха, или из жадности к привилегиям и почестям, или потому, что этот человек надеется услышать ее, или принужден другими, или охраняет душу других - позволь нам твоей волей произносить мантру, устраняющую страх и все беды. Она звучит так:
TARKI TATTARA TARKI LOHARE MAHALOHARE ARA CARA TARA SVAHA
Этой тайной мантрой, которую я произнес, даю личную гарантию (в том), что проповедующие Дхарму, подавленные страхом и в замешательстве, обретут уверенность и красноречие, а что касается методов проповеди Дхармы, то они заставят еретиков впасть в возбужденное состояние; этой мантрой они будут охранять истинную Дхарму, себя самих и других, просто читая мантру, как дхарани. Они устраняет страх перед слоном, страх перед густым лесом, страх перед реками, страх перед огнем. Тогда без лукавства и обмана я буду защищать всех тех, кто читает и повторяет ее, (освобожу) от всех их страхов, подобно тому, как черепаха защищена посредством своего собственного тела; таковых я наделю большой силой. А теперь я заклинаю Бхагавана принять это жертвенное подношение".
На это Возвышенный ответил Маре Папияну: "Мара! Не проси меня принять твои подношения! Но приму, тем не менее, эту мантру, поскольку ее слова - это пожертвование Дхармы на благо всех существ и оно превосходит все материальные дары. Итак, Мара, не проси меня принять их". Затем Бхагаван замолчал. Хотя Мара и его супруги просили во второй, и в третий раз, он не принял их. Разочарованные, они садились тогда в стороне.
Затем по этому поводу явился Бог Махешвара вместе со своими бесчисленными сопровождающими божествами, обращая в тень блеском своего сияния блеск Брахмы, как и сияние Повелителей Богов, Асуров и Маар, как будто это было чернильное пятно. Они прибыли туда и принесли с собой жертву для Татхагаты, превосходящую вдвое предшествующие. Из числа их подношений обычный солнечный зонт размером превосходил границы миров Трисахасрамахасахасрика. Приблизившись к Бхагавану они предложили свои дары. Многократно обойдя Бхагавана вправо, они совершили подношение, склонившись головами до земли в знак уважения, и стояли перед Блаженным с молитвенно сложенными ладонями. Они обратились к Победоносному с такими словами: "То, что мы можем предложить Бхагавану, не лучше, чем предложить муху. Так как мы сами равны мухе, что пользы от наших подношений Величественному? Тем не менее, пусть Бхагаван соблаговолит из сострадания к нам принять эту последнюю трапезу". Хотя они просили его во второй, и в третий раз, Возвышенный ответил молчанием и во второй, и в третий раз. Разочарованные, они поднимались и садились в стороне.
Глава 2. Бодхисаттва "Бесконечное Тело"
В то время в восточном направлении имелась мировая система под названием Мано-Рама-Мадхура-Свара-Марьяда, удаленная (на расстояние, равное) песчинкам бесчисленных биллионов рек Ганг, в которой жил Татхагата-Архат-Самьяк-Самбудда по имени Акашасама (Равный Пространству). Во время беседы со своим главным сыном шраваком Махаантакайя (Бесконечные Тела) он сказал: "Старший сын! Пойди в мир Саха, где пребывает Татхагата-Архат-Самьяк-Самбудда Шакьямуни и собирается там вступить в Паринирвану. По этой причине ты должен покинуть эту локадхату, прихватив с собой питательную, изысканную жертвенную пищу. Пойди туда и передай также большое количество жертвенных даров! Когда придешь на место, скажи ему: "Заклинаю Татхагату, Бхагавана принять эту трапезу, а уж затем вступать в Паринирвану!" Если имеются сомнения или колебания относительно каких-либо дел, то расспроси подробно об этом Татхагату, и он тебе все объяснит".
На это отвечал Бодхисаттва-Махасаттва Махаанантакайя: "Конечно! Конечно!" Он почтительно обошел по кругу вправо того Татхагату и склонился головой в поклоне к его стопам. Затем, окруженный бесчисленными (спутниками), Бодхисаттва-Махасаттва Анантакайя прибыл в мир Саха. В этот миг пришла в движение мировая система Трисахасра-Махасахасрика, полностью перевернулась, закачалась, совсем покачнулась, затряслась, целиком затряслась, завертелась, совершенно завертелась, застонала, вся застонала, опустилась, совсем опустилась, взвилась, полностью взвилась. Подобным же образом задвигалась земля.
Тогда пришли в ужас Боги, такие, как Брахма, Индра, четыре охранителя мира, Асуры, Махешвара - посреди собравшейся здесь свиты - все они были сильно напуганы увиденным зрелищем, когда затряслась земля. Они воскликнули: "Ах! Как это страшно!", и у них сразу пересохло во рту, и все разбежались в панике, а свет каждого из них потускнел и померк. Тогда поднялся среди той собравшейся свиты Манджушрикумарабхута и заговорил со всеми богами: "Друзья, не бойтесь, не бойтесь! На восток от этой Будда-земли имеется мировая система под названием Мано-Рама-Мадхура-Свара-Марьяда, простирающаяся далеко по ту сторону, за пределами мировых систем, бесчисленных, как песчинки мириад биллионов рек Ганг. Там теперь живет Татхагата, Архат, Самьяксамбудда по имени Акшасама. Тот Татхагата призвал шравака, своего первого сына и сказал: "Благородный сын! Пойди в мир Саха, где пребывает Татхагата, Архат, Самьяксамбудда по имени Шакьямуни; он готовится вступить в Паринирвану. Поднеси ему и сангхе монахов последнюю трапезу, задай вопросы, дабы устранить сомнения и колебания, а он все тебе объяснит". Тот Бхагаван послал сюда Бодхисаттву-Махасаттву Махаанантакайя в сопровождении бесчисленных бодхисатв. Ваш собственный блеск превращен в тень яркостью пришедших сюда лучей. Радуйтесь их появлению! Смотрите! Татхагата Акашасама совершает подношение нашему Татхагате!"
Затем все обратили взоры на свиту, на того Татхагату из дальней мировой системы и увидели также саму мировую систему, отчетливо различимую, как отражение собственного лица в зеркале. На это Манджушрикумарабхута сказал собранию: "Так же, как вы видите эту мировую систему и этого Татхагату, вы также видите других Татхагат и мировые системы в десяти направлениях! Это великие Татхагаты, поскольку они здесь проявили вам себя, в то же время оставаясь в своем местопребывании".
Собравшаяся свита произнесла, всхлипывая: "Горе! Так печально, что этот великий Татхагата решил вступить в Паринирвану!" Затем Бодхисаттва-Махасаттва принял видимую форму, окруженный бесчисленными бодхисаттвами, и из каждой поры его тела вырастали огромные лотосы. На каждом этом лотосе поместилось семьдесят восемь тысяч городов, любой из которых был размером с город Вайшали. Все они были окружены семью стенами из благородных материалов и семью крепостными рвами, украшенными семью рядами пальм каждый. Улицы стояли в цвету, оживленные и безопасные, смотреть на них было одна радость. Те стены были также окружены большими башнями, сделанными из золота реки Джамбу, а между башнями росли различные виды деревьев, полные жизненных сил, с цветами и плодами. Кроме того, как только ветер колебал ветви этих деревьев, они издавали чудесные, восхитительные звуки, словно мелодия, наигранная пятью видами музыкальных инструментов. Эти звуки очаровывали, восхищали и радовали жителей.
Кроме того, те крепостные рвы были наполнены прохладной, чистой, словно кристалл, водой, а жители весело развлекались, снова и снова плавая вокруг в лодках из благородных материалов. Во рвах, на водной глади, росли красивые падмы, утпалы, кумуды, каждый размером с колесо повозки, а на берегах рвов рядами располагались разукрашенные парки. Далее, в каждом парке находилось пять озер, размером в пол-йоджаны каждое, и они также были украшены ароматными падмами, утпалами и кумудами всех оттенков и цветов, размером с колесо повозки, а берега озер оживляли ряды цветущих деревьев. Повсюду в этих парках встречались женственные лебеди, савки и цапли, клевавшие семена лотосов. В тех окруженных парках имелись также жилища, и каждый из этих домов имел реку шириной в четыре йоджаны. Каждая из четырех стен были из золота, серебра, берилла и кристалла, а со стен свешивались гирлянды жемчужин, сверкавших вперемешку с драгоценными камнями чрезвычайной красоты, тогда как земля была из кварца. Эти высоко вознесенные дворцы стояли с большими воротами, с окнами, покрытыми золотом перилами, а земля была посыпана золотой пылью. При них имелись пруды, от каждого поднималась золотая лестница с восемнадцатью ступенями. Пруды окружали сплошные заросли банановых деревьев из чистого золота, а берега были прелестно оформлены; эти водоемы были наполнены водой с мягким ароматом божественного сандалового дерева.
В каждом из этих больших городов восседали также восемьдесят четыре тысячи царей, каждый в сопровождении бесчисленных женщин, ублажаемый пятью счастливыми проявлениями, и забавлялись, развлекались и наслаждались в полной мере. Остальные жители были похожи на этих царей. Было приятно касаться земли, будто покрытой бархатным платком, обрызганной водой с запахом сандалового дерева и устланной лепестками цветов. Все жители развлекались, как душе было угодно. Любая речь в этих городах касалась Махаяны, а низшие пути никогда не упоминались.
Кроме того, на каждом большом лотосе были расставлены великие Львиные троны, ножки которых выполнены, соответственно, из золота, серебра, берилла и кристалла. Каждый трон огромной ценности был увешан бархатными занавесами и обставлен наипрекраснейшими вещами из трех миров. Цари сидели на Львиных тронах и наставляли горожан в сутрах Махаяны. Некоторые были достаточно сведущими, чтобы записывать слова в присутствии царя, а остальные читали или возглашали их.
Однако, хотя люди на нежных лотосах из пор тела Бодхисаттвы-Махасаттвы Махаанантакайя и были обеспечены пятью видами удовольствий, они целиком и полностью отбрасывали их. Замученные бедами, исторгая жалобы, сетуя, в отчаянии вздыхая, они несли с собой груду жертвенных подношений, вдвое превосходящих предыдущие дары.
Тогда Бодхисаттва-Махасаттва явил от других бесчисленных сопровождавших бодхисаттв этот вид богатства и появился там с огромным количеством жертвенных подношений и большой грудой продуктов, благоухающих ароматом лотосов, лишенные всякой нечистоты. Кроме того, большой силой и властью того Бодхисаттвы можно было видеть всех людей в мире, но не самого Бодхисаттву-Махасаттву Махаанантакайя, поскольку размер его тела был равен самому Пространству.
Тогда Бодхисаттва-Махасаттва Махаанантакайя приблизился к Возвышенному, почтительно склонился к его стопам с молитвенно сложенными ладонями и обратился с такими словами: "Умоляю Бхагавана принять дары, что я поднес". Бхагаван молчал и не пожелал ничего сказать, хотя тот повторил просьбу во второй и в третий раз. Тогда поднялся Бодхисаттва и уселся в стороне.
Таким же образом, как и Бодхисаттва-Махасаттва Махаанантакайя, прибыли (Бодхисаттвы-Махасаттвы) с юго-запада, запада и севера, каждый в сопровождении громадной свиты. Их лотосы и города были в два раза больше предыдущих, а их богатство также вдвое превосходило предшествующее. После того, как все прибыли туда, они поднесли Возвышенному пожертвование и, как обычно, уселись в стороне.
Не было такого места, где бы на земле внутри круга не сидели живые существа; круг этот простирался вширь на тридцать две йоджаны и включал в себя священное место двойных саловых деревьев. Там сидели с сопровождающими некоторые Бодхисаттвы-Махасаттвы, обладавшие гигантскими телами, так что место, где они разместились, казалось размером с острие иглы. Другие поместились на кончике волоса, а третьи уселись на крошечном пространстве, размером не больше атома. Те бодхисаттвы, что сидели в мировых системах, были крохотными, как атомы; они собирались там и рассаживались тем же порядком, в стороне. Среди людей континента Джамбу не было таких, кроме Старейшего Кашьяпы, Досточтимого Ананды и царя Аджаташатру, кто бы не появился там и не сидел. Собрались там и такие твари, которые действуют шестнадцатью вредными способами, как, например, ядовитые насекомые, ядовитые змеи, скорпионы и пауки. Все Данавы и Асуры, всецело посвятившие себя войнам, прекратили злые деяния и стали смотреть друг на друга как на детей, матерей или сестер. Все без исключения живые существа, обитатели мира Трисахасра-Махасахасрика, с большой добротой относились к другим - как к собственному ребенку, за исключением иччхантиков.
Духовной силой Татхагаты этот мир Саха превратился в подобие рая Сукхавати, свободный от комьев земли, камней, гравия, чертополоха и шипов, а его деревья были увиты лианами из благородных материалов, были гладкими и мягкими на ощупь. Восседая там, они взирали на живых существ других мировых систем, многочисленные, как атомы, а также видели счастливые земли Будды - так ясно и отчетливо, как собственное отражение в зеркале. Тогда вспыхнули и устремились наружу из лика Татхагаты (во все стороны) сверкающие, разноцветные огни - синие, желтые, красные, белые, мареновые и цвета кристалла - как языки пламени, они совершили все необходимое, вернулись, растворились в лице Бхагавана и стали невидимыми. Блеск всех собравшихся видов и родов живых существ тем сверканием был превращен в тень. Затем, увидев, как лучи света растворились в лице Благословенного, испугались обитатели мира со всеми богами, асурами и людьми, вздыхали и говорили: "Невозможно понять, как лучи света из Татхагаты без всякой цели воссияли, а затем без причины исчезли! Наверняка Татхагата исполнил все, что должен был совершить в десяти направлениях, и теперь решительно уходит в Паринирвану! Хотя Возвышенный не хочет принять пищу от кого бы то ни было, он ведь обладает Четырьмя Беспредельными, но по отношению ко всем живым существам повернулся спиной, почему? Что дальше - будет он поститься и покинет мир? Горе! Может даже закатятся Солнце и Луна этого мира? И не утонет ли корабль истинной Дхармы? Что нам делать?"
На это Земля покрылась кровью, льющейся из ран, которые они наносили, терзая себя. И даже река Хираньявати текла красной от крови.
.
Глава 4. Долгая жизнь.
Будда сказал бхикшу: "Если у вас есть какие-либо сомнения относительно заповедей, можете спрашивать. Сейчас я вам всё разъясню и полностью разрешу ваши сомнения. Я уже прошёл Путь и бесспорно постиг истинную природу "пустоты" всех вещей. О бхикшу! Татхагата только и делал, что практиковал истинную природу "пустоты" всех дхарм".
Он ещё раз обратился к бхикшу: "Если у вас есть сомнения, спрашивайте меня, все кто хочет!" Тогда бхикшу сказали Будде:
"Почитаемый в Мирах! Обделённые мудростью, мы не можем задавать вопросы Татхагате, Достойному Подношений, Всё Истинно Знающему. Почему? Мир Татхагаты не может быть познан нами. Обо всех его самадхи невозможно помыслить. Всё сказанное им выходит за пределы нашего разумения. Поэтому, с той мудростью, которая есть у нас, не может быть и речи о том, чтобы задавать вопросы Татхагате.
Почитаемый в Мирах! Представь, что есть человек, которому сто двадцать лет. Страдая от продолжительной болезни, он прикован к постели. Силы покидают его, он не проживёт долго. Один богатый человек, будучи проездом в далёкие страны по своим делам, оставляет ему сто фунтов золота со словами: "Я отправляюсь в путешествие и вручаю тебе это сокровище. Через десять или двадцать лет, завершив свои дела, я вернусь. Тогда возврати его мне". Старый больной человек принимает сокровище. Однако он не может выполнить поручение. Вскоре болезнь развивается, и он умирает, а сокровище, доверенное ему, исчезает. Человек, доверивший ему сокровище, возвращается из поездки, ищет повсюду его, но не может найти. Такие невежественные люди неспособны взвесить, кому стоит и кому не стоит доверять вещи. Поэтому, возвратившись, этот человек не знает, где искать. Так сокровище оказывается утрачено. Почитаемый в Мирах! То же самое и с нами, шраваками. Мы слышим доброе увещевание Татхагаты, но не можем долго удерживать его в своих мыслях. Это как с тем стариком, который не мог удержать сокровище. Сейчас мы невежественны и не знаем, что спрашивать о заповедях".
Будда сказал бхикшу: "Если сейчас вы спросите у меня, то это принесёт благо всем живым существам. Вот почему я говорю, чтобы вы спрашивали обо всех сомнениях, какие у вас есть". Тогда все бхикшу сказали Будде: "Почитаемый в Мирах! Представь, что есть человек, которому двадцать пять лет, он полон жизни и хорошо устроен. У него много драгоценностей: золота, серебра, берила и тому подобного. У него есть родители, жена, дети, родственники, – вся семья. И вот к нему приходит человек, который вручает ему сокровище и говорит: "Я отправляюсь в долгое путешествие по своим делам. Сделав их, я вернусь. Тогда возврати мне это сокровище". Юноша хранит сокровище так, словно бы оно было его собственным. Он заболевает и говорит: "Всё это золото было доверено мне. Когда тот человек вернётся, отдайте золото ему". Тот, кто мудр, знает, как действовать, и всё взвешивает. Поэтому тот человек, завершив дела и возвратившись, находит своё сокровище в целости и сохранности. Так и с Почитаемым в Мирах. Если сокровище доверено Ананде и другим бхикшу, оно не просуществует долго. Почему? Потому что все шраваки и Маха-Кашьяпа должны уйти и будет вточь как с тем стариком, который принял товары, доверенные ему другим человеком. Поэтому все непревзойдённые учения Будды должны быть переданы в руки всех бодхисаттв. Они хорошо рассуждают, благодаря чему сокровище будет существовать долго, и процветать неисчислимые тысячи кальп, и принесёт бесчисленные блага всем живым существам. Это как с тем человеком, находящимся на вершине своей жизни, который принимает товары, доверенные ему другим человеком. Потому все бодхисаттвы могут хорошо задавать вопросы. Мы богаты не больше, чем комары или мухи. Как мы можем ставить перед Татхагатой вопросы о глубинах Учения?" Сказав это, все шраваки погрузились в молчание.
Тогда Будда, восхваляя бхикшу, сказал: "Хорошо, хорошо, что все вы обрели сознание без заблуждений, разум архата. Я сам однажды тоже думал об этом. По причине этих двух обстоятельств1 я вручил Махаяну всем бодхисаттвам, чтобы эта Чудесная Дхарма жила долгое время". Тут Будда обратился ко всем собравшимся: "Добрые сыны и добрые дочери! Вы не можете измерить продолжительность моей жизни. Даже красноречие бодхисаттвы, не знающее преград, неспособно полностью выразить это. Вы можете, если пожелаете, спросить меня о заповедях или о том, как принять прибежище. Вы можете сделать это во второй или в третий раз".
В это время среди собравшихся был бодхисаттва-махасаттва, находившийся на девятой ступени, которая называется "ступень мальчика". Он родился в семье брахмана в деревне Тара. Его звали Маха-Кашьяпа. Благодаря божественным силам Будды он поднялся со своего сидения, обнажил своё правое плечо и обошёл вокруг Будды сто тысяч раз; опустив правое колено и сложив руки, он сказал Будде: "Если ты позволишь, я хочу сказать". Будда ответил Кашьяпе: "Татхагата, Достойный Подношений, Всё Истинно Знающий, разрешает тебе говорить что угодно. Я буду проповедовать тебе, развею твои сомнения и обрадую тебя". Тогда бодхисаттва Кашьяпа снова обратился к Будде: "Почитаемый в Мирах! Татхагата, из сострадания ко мне, дал мне разрешение. Сейчас я спрошу. Но мудрость, которой я обладаю, так же ничтожна, как у комара или мухи. Ты, Татхагата, Почитаемый в Мирах, превосходишь всех своими добродетелями, ты окружён свитой, благоухающей как сандал, ты непобедим подобно льву. Татхагата подобен настоящему алмазу. Ты сияешь как берил. Всё истинно, несокрушимо, окружённое великим морем мудрости. Все бодхисаттвы-махасаттвы, собравшиеся здесь, совершенны в бесконечной и беспредельной глубине добродетелей. Они подобны гандхахастинам. Как перед таким собранием могу я задавать вопросы? Сейчас только благодаря защите божественных сил Будды и благодаря печати великого достоинства нравственных заслуг у собравшихся здесь я задам тебе кое-какие вопросы". И он произнёс гатху:
"Как обретают долгую жизнь, алмазное и непобедимое тело?
Как обретают великую силу? Как при помощи этой Сутры
Окончательно переправляются [на тот берег]?
Мы молим, чтобы ты открыл сокровенные врата
И, ради живых существ, широко учил нас.
Как можно, ради всех существ, стать широким прибежищем,
И не будучи архатом, быть равным архату?
Как, для блага живых существ,
Предвидеть помехи, чинимые папиями?
Как отчётливо видеть, что сказано Татхагатой, что – папиями?
Каким образом учитель богов и людей, обретя покой в мыслях,
Проповедует о Первом Принципе; как он, наполненный добродетелями,
Проповедует о четырёх перевёрнутых взглядах?
Как ты творишь добро? О Великий Святой! Пожалуйста,
Поведай нам сейчас, как бодхисаттвы постигают непостижимую природу!
Как они понимают значения полной буквы и половины буквы2?
Как совершают одновременно два святых деяния,
Подобных сарасе и каранде3, которые всегда вместе?
Как быть подобным солнцу и луне,
Подобным вечерней и утренней звезде?
Как может тот, кто ещё не обрёл стремление,
Быть назван бодхисаттвой?
Как все существа могут стать бесстрашными,
Подобными золоту Джамбунады, без малейших изъянов?
Как быть незагрязнённым, живя в грязной земле, подобно Цветку Лотоса?
Как жить посреди иллюзий и не запятнаться, не заболеть,
Подобно врачу, который, вылечивая все болезни, не заболевает сам?
Как быть капитаном корабля,
Если ещё не выбрался из мора рождений и смертей?
Как сбросить с себя рождения и смерти, подобно змее,
Избавляющейся от старой кожи?
Как размышлять о Трёх Сокровищах
И быть подобным дереву на небесах,
Которое исполняет желания?
Как могут говорить о трёх колесницах
И о тех, кто лишён природы будды?
Как могут говорить о счастье,
Сами ещё не получившие благословение?
Как могут все бодхисаттвы быть нерушимыми?
Как быть глазами и поводырями для слепорождённых?(...)
Умоляем, о Великий Святой!
Пожалуйста, объясни нам!
Как ты, вращая колесо Дхармы,
Растёшь подобно молодому месяцу?
Как ты, вступив в нирвану, вновь показываешь себя?
Как можешь ты мужественно выходить в мир
И открывать Путь людям, и богам, и марам?
Как познают природу дхарм и благословляются Дхармой?
Как все бодхисаттвы расправляются со всеми болезнями?
Как они проповедуют всем существам сокровенные учения?
Как они проповедуют высшее и не-высшее?
Если сомнения разрешены, почему не объяснить ясно?
Как обрести Путь Не Имеющий Высшего Предела?
Сейчас я прошу Татхагату, ради бодхисаттв,
Проповедуй глубочайшее и чудеснейшее из всех учений.
Природа всего – покой и счастье.
Ради нас, о Великий Почитаемый Святой!
Расскажи подробно, о Великое Прибежище!
Почитаемый Имеющий Две Ноги, Царь Врачевания!
Я желаю сейчас узнать всё об этом,
Но мне недостаёт мудрости; даже все бодхисаттвы,
Объединив все свои усилия, не могут и помыслить
О таком глубоком мире всех будд".
Тогда Будда, восхваляя бодхисаттву Кашьяпу, сказал: "Хорошо, хорошо, добрый сын! Ты ещё не приблизился к совершенной мудрости, но я – как раз тот, кто обрёл её. Сейчас ты спрашиваешь о глубочайшей основе сокровенного Учения. Но здесь тот же случай, что и с совершенной мудростью. Тот же, без отличия. Итак, добрый сын! Сидя по Деревом Бодхи, я впервые обрёл истинное просветление. В то время во всех землях Будды, число которых было равно количеству песчинок в бесчисленных асамкхьях рек Ганг, находились бодхисаттвы. Они также спросили меня4 о значении этого глубочайшего Учения. И то, что они сказали, и благо от этого, были такими же, без отличия. Такой вопрос приносит благо всем живым существам".
Тогда бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый в Мирах! Силы моей мудрости не достаточно, чтобы задавать Татхагате такие глубокие вопросы. Почитаемый в Мирах! Так и комар или муха не могут перелететь великое море или взлететь на высокие небеса. Я как они. У меня нет силы, чтобы спрашивать Татхагату об этом великом море мудрости, или о глубочайшем значении "природы" дхарм, подобной пространству5. Почитаемый в Мирах! Представь, что царь доверяет главному хранителю сокровищ яркую жемчужину, которую снял со своих волос6. Главный страж, получив жемчужину, усиливает охрану. Так же и со мной. Получив от Татхагаты глубокое учение Махаяны, я намного увеличу бдительность. Почему? Это необходимо только для того, чтобы заставить меня достичь великих глубин мудрости".
Затем Будда сказал Кашьяпе: "Добрый сын! Слушай внимательно, слушай внимательно! Сейчас я поведаю тебе о причине долгой жизни Татхагаты. Благодаря этому бодхисаттва обретает долгую жизнь. Так что слушай как можно внимательней. Услышав, расскажи другим. Добрый сын! Делая так, я обрёл Непревзойдённое Бодхи. Ради всех существ сейчас я говорю об этом. Добрый сын! Представь, что принц преступает государственный закон и его заключают в тюрьму. Царь жалеет его и, сев в паланкин, лично приезжает в тюрьму. Он поступает так из любви к своему сыну. То же и с бодхисаттвой. Если он хочет обрести долгую жизнь, то должен охранять и защищать живых существ, и смотреть на них так же, как отец смотрит на своего единственного сына, пребывать в великом сострадании, великом сочувствии, великой радости и великом спокойствии. А также он должен дать им заповедь непричинения вреда, учить их следованию всем добрым Дхармам. И ещё, он должен привести всех существ к мирному хранению пяти заповедей и совершению десяти добрых [деяний]. Кроме того, он войдёт в такие "миры", как ад, голодных духов, животных, а также асуров, и выведет всех существ, пребывающих в этих наполненных страданиями "мирах", освободит тех, кто ещё не освобождён, переправит [на тот берег] тех, кто ещё не переправлен, приведёт к нирване тех, кто ещё не обрёл её, утешит всех тех, кто живёт в страхе. Совершая такие деяния, бодхисаттва обретает долгую жизнь и ничем не связанное, свободное знание. А когда его жизнь заканчивается, он рождается на высших небесах".
Тут бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый в Мирах! Ты говоришь, что бодхисаттва-махасаттва смотрит на всех существ так же, как отец – на своего единственного сына. Эта мысль слишком глубока, и пока я не могу постичь её. Почитаемый в Мирах! Ты говоришь, что бодхисаттва относится ко всем существам одинаково, как будто бы каждое из них было его единственным сыном. Но так не получается. Почему? Среди учеников Будды есть те, кто нарушает нравственные запреты, совершает смертные грехи, разрушает Истинную Дхарму. Как может быть, чтобы бодхисаттва и к ним относился как к своему единственному сыну?"
Будда сказал Кашьяпе: "Это так, это так! Я смотрю на всех существ, как будто они – мой Рахула".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый в Мирах! Однажды, в день посадха7 на собрании, куда допускались лишь те, кто строго и чисто следует нравственным заповедям, был мальчик, который недостаточно серьёзно относился к своим трём деяниям8. Он спрятался в тёмном месте и подслушивал, что говорилось на собрании. Гухьяпада, с помощью божественных сил Будды, поверг этого мальчика в прах своим мечом-ваджрой. Почитаемый в Мирах! Гухьяпада так дурно поступил: он отнял у мальчика жизнь. Как после этого ты можешь говорить, что смотришь на всех живых существ как на твоего собственного Рахулу?"
Будда сказал Кашьяпе: "Не говори так! Тот мальчик был всего лишь превращённым, а не настоящим. Это было нужно только для того, чтобы пресечь нарушение запретов и разрушение Дхармы Будды, и чтобы заставить живых существ измениться. Даже ваджра и сам Гухьяпада были превращёнными. О Кашьяпа! В мире есть те, кто поносит Истинную Дхарму, иччхантики, те, кто наносит другим вред, у кого ограниченные взгляды, те, кто намеренно преступает заповеди. Я жалею всех, мои мысли – это любящие мысли, как у отца к сыну, как к Рахуле. Добрый сын! Например, если придворные нарушают закон государства, царь не оставляет их безнаказанными, поступая согласно закону, предусмотренному за совершённые грехи. Татхагата так не делает. К нарушившим заповеди он применяет такие меры как изгнание, выговор, разоблачение, порицание, а также изгоняет за то, что не признаются в совершённых проступках, не раскаиваются и не отрекаются от ложных взглядов. Добрый сын! Причина, по которой Татхагата подвергает этому поносящих Дхарму и заповеди, такова: он желает показать им, что поступки влекут за собой кармическое воздаяние. Добрый сын! Знай – не нужно бояться того, чем Татхагата одаривает дурных существ. Он шлёт один, два, или пять лучей, чтобы те, кто встретят его свет, были отведены от всех злых деяний. Сейчас Татхагата обладает бесчисленными "уловками" и силами. Добрый сын! Если ты желаешь увидеть Дхарму, которая невидима, я разъясню тебе всё то, что ты можешь видеть.
Когда я войду в нирвану, бхикшу, совершенный в деяниях и следующий Истинной Дхарме,может встать на дороге того, кто действует против Дхармы. Если этот бхикшу изгоняет, упрекает, порицает, или разоблачает такого злого человека, то он получит такое благословение и счастье, что никто не сможет измерить их или рассказать о них. Добрый сын! Представь, что есть царь-тиран, совершающий много злого, и он заболевает очень тяжёлой болезнью. Царь соседнего государства, услышав об этом, собирает армию, чтобы подчинить себе царство тирана. Тиран, бессильный противостоять нападению, раскаивается и старается делать добро. Блага, обретённые от этого царём соседнего государства, будут неисчислимы. То же и с бхикшу, соблюдающим заповеди. Если он прогоняет и ругает тех, кто разрушает Дхарму, и заставляет их делать добро, то блага, обретённые им, будут бесчисленны. Добрый сын! Например, на полях и вокруг дома, где живёт богатый человек, произрастает множество ядовитых деревьев. Увидев это, он срубает их все. Или же седые волосы появляются на голове юноши. Он стыдится и стрижёт их. То же самое и с бхикшу, хранящим заповеди. Если он видит какого-либо человека, разрушающего заповеди и Истинную Дхарму, он должен упрекнуть, отругать, прогнать такого человека. Если добрый бхикшу видит человека, разрушающего Дхарму, и не упрекает, не порицает, не прогоняет его, то знай, что такой бхикшу – враг Дхармы Будды. Если же он изгоняет, упрекает и отчитывает такого человека, то он – мой ученик, истинный ученик".
Бодхисаттва Кашьяпа снова обратился к Будде: "Почитаемый в Мирах! Как ты можешь говорить, что смотришь одинаково на всех живых существ и относишься к ним как к своему единственному сыну Рахуле? Это не так. Почитаемый в Мирах! Кто-то может попытаться ранить тебя мечом. А кто-то старается украсить тело Будды сандаловой пастой. Если бы ты одинаково смотрел на этих двух людей, как бы ты мог исправлять безнравственность? Бессмысленно считать, что [одинаковое отношение] исправляет безнравственные поступки".
Будда сказал Кашьяпе: "Добрый сын! Представь, что царь, министр или великий министр пожелал обучить своих сыновей счёту и отточить их интеллект. Он берёт одного, двух, трёх или четырёх сыновей, приводит их к строгому учителю и говорит ему: "Пожалуйста, научи моих сыновей хорошим манерам, искусствам, письму и счёту. Эти четыре моих сына будут обучаться под твоим руководством. Если даже ты загоняешь троих до смерти, всё равно учи последнего так, как считаешь нужным. Хоть я и потеряю троих сыновей, я не буду держать на тебя зла". О Кашьяпа! Можно ли обвинить отца и учителя в убийстве?"
"Нет, Почитаемый в Мирах! Почему? Потому что в основе лежит любящее сознание. Они не хотят причинить сыновьям вреда, но желают дать им образование. Такое обучение даст много блага, которое будет беспредельно возрастать".
"Добрый сын! То же самое и с Татхагатой. Он смотрит на тех, кто разрушает Дхарму, как на своего единственного сына. Сейчас Татхагата вручает Непревзойдённую Чудесную Дхарму царям, министрам, великим министрам, бхикшу, бхикшуни, упасакам и упасикам. Все эти цари и четыре группы будут подбадривать тех, кто практикует Учение Будды, чтобы со всё большим рвением они соблюдали заповеди, совершенствовались в дхьяне и мудрости. Если кто-нибудь ошибётся, совершенствуясь в этих трёх видах Дхармы, и если кто-нибудь окажется нерадивым, или будет нарушать заповеди, тогда цари, министры и четыре группы будут очень стараться, чтобы встряхнуть таких людей и заставить их измениться. Добрый сын! Есть ли в чём обвинить всех этих царей и четыре группы?"
"Конечно, нет, Почитаемый в Мирах!"
"Добрый сын! Этих царей и четыре группы нельзя ни в чём обвинить. Как же можно обвинять Татхагату? Татхагата воистину хранит беспристрастность, глядя на всех людей как на своего единственного сына. Того, кто следует Пути, называют также следующим неразличающему сознанию бодхисаттвы, он обладает сознанием любви к единственному сыну. Добрый сын! Следуя этому, бодхисаттва обретает долгую жизнь и может увидеть, что было в прошлом".
Бодхисаттва Кашьяпа снова обратился к Будде: "Почитаемый в Мирах! Ты говоришь, что бодхисаттва, практикующий беспристрастность, может воистину увидеть живых существ как своего единственного сына, и что такой человек обретает долгую жизнь. Но тебе не следует так говорить. Почему? Тот, кто хорошо разбирается в Дхарме, хорошо говорит о сыновнем долге. Но придя домой, он бьёт своих родителей камнями и обломками черепицы, несмотря на то, что родители – это лучшее поле счастья, приносящее всё новые и новые блага, которые очень трудно обрести. Там, где необходимо делать подношения, такой человек вершит зло. Знание расходится у него с делом. То же самое и с тем, что говорит Татхагата. Итак, бодхисаттва учит живых существ беспристрастности и смотрит на них как на своего единственного сына, благодаря чему обретает долгую жизнь, может заглядывать в прошлое и жить вечно без каких-либо изменений. Хорошо, почему же тогда у Почитаемого в Мирах оказалась самая короткая в мире жизнь? Не потому ли, что Татхагата взращивает ненависть ко всем существам? Почитаемый в Мирах! Какие злые деяния ты совершил в прошлом? Как много злых дел ты натворил, что обрёл кратчайшую жизнь, которая не добирает даже до ста лет?"
Будда вопросил Кашьяпу: "Добрый сын! Какие обстоятельства вынудили тебя вложить в свои уста столь грубые слова против Татхагаты? Жизнь Татхагаты – самая длинная из всех длиннейших жизней. Его вечная Дхарма – непревзойдённая посреди всех вечных Дхарм".
Бодхисаттва Кашьяпа вновь обратился к Будде: "Почитаемый в Мирах! Каким образом Татхагата обретает вечную жизнь?"
Будда сказал Бодхисаттве Кашьяпе: "Добрый сын! Есть восемь великих рек, как то: 1) Ганга, 2) Ямуна, 3) Сарабху, 4) Аджитавати, 5) Махи, 6) Синдху9, 7) Пасу, и 8) Сита. Все эти восемь рек, а также другие, малые реки вливаются в великий океан. О Кашьяпа! Великие реки жизней всех людей, небес, земли и неба вливаются в море жизни Татхагаты. Таким образом, продолжительность жизни Татхагаты неисчислима. И ещё, о Кашьяпа! Это как с озером Анаватапты, из которого вытекают четыре реки. То же самое и с Татхагатой. От него берут начало все жизни. О Кашьяпа! Например, из всех вечных вещей пространство является первым. Так и с Татхагатой. Он – первый из всех вечных вещей. О Кашьяпа! Это как с сарпирмандой, которая является первым из всех лекарств. То же самое и с Татхагатой. Он – тот, у кого самая долгая жизнь".
Бодхисаттва Кашьяпа вновь обратился к Будде: "Если жизнь Татхагаты такова, ты должен жить около кальпы и провозглашать проповеди так же долго, как льёт великий дождь".
"О Кашьяпа! Не взращивай мыслей об исчезновении применительно к Татхагате. О Кашьяпа! Среди бхикшу, бхикшуни, упасак, упасик, или даже среди тиртаков могут быть такие, кто обладает пятью божественными силами или беспрепятственной силой святых. Они могут жить кальпу или меньше кальпы; могут летать и ни от чего не зависеть, отдыхая или находясь в сидячем положении. Выпускают огонь из левого бока или воду – из правого. Тело испускает дым и пламя, как огненный шар. Если они желают долго стоять, они могут это сделать. Они могут свободно продлевать или укорачивать жизнь. Такие свободные божественные силы есть у них. Как же не может быть такого с Татхагатой, который обладает всепроникающей силой? Как же ему не жить половину кальпы, кальпу, сто, сто тысяч кальп, или бесчисленные кальпы? Поэтому знай: Татхагата – это вечное и неизменное существование. Тело Татхагаты – это "превращённое" тело, а не то, что поддерживается различной пищей. Чтобы переправить [на тот берег] живых существ, он показывает себя заболевшим [и потому возлёгшим] между деревьев. По той же причине он показывает, что отрекается от плотского тела и вступает в нирвану. Знай, о Кашьяпа! Будда – это вечное и неизменное существование. О все вы! Изучайте Путь согласно этому первому принципу, будучи едины в мыслях, совершайте усилие и следуйте Пути; затем широко проповедуйте его другим".
Тогда бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый в Мирах! Каково различие между Дхармой от мира сего и Дхармой не от мира сего? Ты говоришь, что существование Будды вечно и неизменно. Если так, то и в мирской жизни у нас есть вечный Брахма, Ишвара тоже вечен и неизменен10. [Считается, что] у самости тоже вечная "природа"; говорится, что вечна даже пылинка. Если Татхагата существует вечно, то почему он не показывает этого всегда? Если же ты не существуешь вечно, то какая разница между тобой и Брахмой, или пылинкой, или мирской "природой", которые на самом деле тоже не показывают своего вечного существования.
Будда сказал Кашьяпе: "У богатого человека есть много коров, чей цвет неодинаков; тем не менее, они согнаны в стадо. Они поручены пастуху, который водит их на луга или залитые водой земли. Всё это делается только ради сарпирманды – не ради молока или сливок. Когда богатый человек умирает, воры крадут корову. Но у них нет доярок, они сами доят коров. Воры говорят друг другу: "Тот богач пас этих коров, чтобы получить сарпирманду, а не свежее молоко или сливки. Сарпирманда – вкуснейшая вещь на свете. Что же нам делать? У нас нет ни сосуда, ни места, где мы могли бы хранить её". Затем они придумали: "У нас есть кожаный мешок. Там и будем хранить. Хотя у нас есть в чём хранить, мы не знаем, как сбивать масло. Не так-то просто получить то, что мы хотим. Как нам сделать свежее масло?" Стремясь получить сарпирманду, воры добавляют воду. Но поскольку они добавили слишком много воды, свежее молоко, сливки и сарпирманда – всё было утрачено. То же самое и с обыкновенными людьми. Хотя у них и есть благие законы, но все они – остатки Истинной Дхармы Татхагаты. Каким образом [это получается]? Татхагата вступает в нирвану. Позже люди крадут то, что осталось после него: заповеди, самадхи и мудрость, – подобно тому как воры забрали коров. Все обыкновенные люди получили заповеди, самадхи и мудрость, но не знают, как их применять. Потому не может прийти освобождение. Потому они никогда не обретают вечных заповедей, вечного самадхи, вечных мудрости и освобождения, подобно тому, как воры утратили сарпирманду, не зная как получить её и добавив чересчур много воды. Говоря об освобождении, существа утверждают, что атман, существо, жизнь, человек, Брахма, Ишвара, пылинка, "природа" мира, заповеди, самадхи, мудрость, "освобождения", или небесный мир безмыслия-не-безмыслия суть нирвана. Это, однако, не приводит к освобождению, или нирване. Это как в случае с ворами, которые не получают сарпирманду. Обыкновенные люди совершают чистые деяния невысокого полёта, делают подношения родителям. Затем они обретают рождение на небесах и получают невысокого полёта счастье. Это как молоко, в которое воры добавили слишком много воды. И простой смертный сам не знает того факта, что рождение на небесах обретается благодаря малым чистым деяниям и благодаря тому, что делаются подношения родителям. Он не знает также нравственных заповедей, самадхи и мудрости, не принимает прибежища в Трёх Сокровищах. Не зная, он говорит о вечности, счастье, самости и чистоте. Чакравартин выходит в мир. Благодаря силе его добродетелей, все воры уходят, побросав коров. Тогда чакравартин вручает коров пастуху, который знает, как получить сарпирманду. Благодаря сарпирманде, у всех живых существ нет болезней и боли. Так же и здесь. Когда чакравартин, вращающий Колесо Дхармы, выходит в мир, все существа исчезают из него, ибо они неспособны говорить о заповедях, самадхи и мудрости11. Так и воры оставляют царство чакрвартина. Затем Татхагата воистину проповедует о мирских и не-мирских дхармах12. Ради живых существ он вверяет бодхисаттве проповедовать это при удобном случае. Бодхисаттва-махасаттва, получивший сарпирманду, даёт бесчисленным существам вместе обрести чудеснейшую манну Дхармы. Вечность, счастье, атман13 и чистота Татхагаты появляются именно так. Добрый сын! Татхагата является вечным и неизменным. Он не похож на Брахму, о котором обыкновенные люди и невежды этого мира говорят, что он вечен. Эта вечность всегда присуща лишь Татхагате – и никому больше. О Кашьяпа! Ты должен знать, что таково тело Татхагаты. О Кашьяпа! Все добрые сыны и добрые дочери пусть усердно следуют Пути Так Приходящего Будды, который вечен. О Кашьяпа! Любой добрый сын или добрая дочь, следующие Пути Так Приходящего, находятся в согласии с тем, что я делаю, и рождаются там, куда я иду. Если кто-нибудь следует за Так Приходящим и видит его исчезновение, знай, что для него Татхагата вступает в паринирвану. Добрый сын! Нирвана – это Дхармата14 всех Будд".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Что может означать Дхармата? Почитаемый в Мирах! Сейчас я хочу о ней знать. Из сострадания ко мне, растолкуй всё по правде. Если Дхармата означает "отбросить своё тело", то есть не обладать телом, тогда как может существовать тело? Если же тело существует, то как можно говорить, что в нём есть природа Дхармы? Если тело обладает Дхарматой, то как тело может существовать? Как мне узнать об этом?"
Будда сказал Кашьяпе: "Добрый сын! Не говори, что Дхармата – это исчезновение. Дхармата не знает исчезновения. Добрый сын! Это как с небом безмыслия, где нет мыслей о форме, хотя этому состоянию присуща совершенная форма. Могут спросить: "Как же тогда боги живут там, наслаждаются и забавляются, пребывают в мире, как они думают, видят и говорят?" Добрый сын! Мир Татхагаты – это не то, что могут знать шраваки и пратьекабудды. Не проповедуй, что тело Татхагаты – это исчезновение. Добрый сын! Татхагата и исчезновение принадлежат миру будд. Они недосягаемы для знания шравак и пратьекабудд. Добрый сын! Не задумывайся о том, где Татхагата живёт, где он совершает деяния, где его можно увидеть, где он наслаждается. Добрый сын! Эти вещи также недосягаемы для твоего знания. Всё, что касается Тела Дхармы всех будд, всё, что касается разнообразных "уловок", невозможно знать.
И ещё, добрый сын! Следуй Дхарме Будды и жизни в Сангхе, думая об их вечности. Три Сокровища не противоречат друг другу. В любом своём проявлении они вечны и неизменны. Если какой-нибудь человек следует им как трём разным вещам, то он терпит неудачу в Трёх Возвращениях, которые чисты. Это необходимо знать. Такому человеку некуда возвращаться, поскольку заповеди изучены не полностью; [а сами по себе] никакого плода не могут принести шраваки или пратьекабудды. Но тот, кто пребывает в мыслях о вечности этих чудеснейших Трёх Сокровищ, получает прибежище. Добрый сын! Как дерево дарит тень, так и Татхагата. Поскольку он вечен, он дарит прибежище. Он не является не-вечным. Если говорят, что Татхагата не-вечен, то он не может быть прибежищем для всех богов и людей".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый в Мирах! Это можно уподобить дереву, которое не отбрасывает тень в темноте".
"О Кашьяпа! Не говори, что есть дерево и что оно не отбрасывает тень. Только плотский глаз не может видеть. Так и с Татхагатой. Его "природа" вечна; она не изменяется. Но это нельзя увидеть, если нет глаза мудрости. Это подобно тому, как в темноте дерево не отбрасывает тень. После ухода Будды простые смертные могут сказать: "Татхагата не вечен". Если кто-то говорит, что Татхагата – не то же самое, что Дхарма и Сангха, тогда не может быть Трёх Возвращений. Так если твои родители отличаются характерами, то семья не будет прочной".
Бодхисаттва Кашьяпа снова обратился к Будде: "Почитаемый в Мирах! С сегодняшнего дня я, впервые обретя вечные Три Сокровища, принесу блага своим родителям до самой старости – и до седьмого поколения. Это воистину чудесно! Теперь я узнаю о чудеснейшей сущности Татхагаты, Дхармы и Сангхи. Узнав, я буду широко говорить о них другим людям. Если люди не верят в это учение, то я знаю, что они долгое время следовали не-вечному. Для таких я обернусь градом и стужей".
И тогда Будда восхвалил Бодхисаттву Кашьяпу: "Хорошо, хорошо! Теперь ты воистину хранишь и защищаешь Истинную Дхарму. В такой защите Дхармы люди никогда не обманутся. Благодаря доброму деянию, в котором люди не обманываются, человек обретает долгую жизнь и воистину может читать свои прошлые жизни".
Глава 6.
О добродетели имени [этой сутры].
Тогда Татхагата снова обратился к Кашьяпе: "Добрый сын! Теперь ты должен хранить все буквы, фразы и главы этой сутры, обретая множество добродетелей. Если добрый сын или добрая дочь услышат имя этой сутры, то никогда не возродятся на четырёх "путях". Почему? Сейчас я поведаю тебе всё о добродетелях этой сутры, а также всё о деяниях безгранично неисчислмых будд".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый в Мирах! Как называть эту сутру? Как бодхисаттва-махасаттва должен хранить эту сутру?"
Будда ответил Кашьяпе: "Имя этой сутры – Махапаринирвана. Самое первое слово (маха) означает "благо", слово в середине (пари) также означает "благо", последнее (нирвана) означает тоже "благо". Это значение крайне глубоко, записанное, [оно приносит] благо. Устройство совершенно в своей чистоте, деяние чисто, алмазная сокровищница отвечает всем требованиям. Слушай внимательно, слушай внимательно! Сейчас я скажу. Добрый сын! Слово "маха" означает "вечная". Это подобно тому, как все восемь великих рек впадают в великое море. Так и с этой сутрой. Она сокрушает все оковы заблуждений, всё, чем похваляется мара, – и тогда тело и жизнь приходят к "маха-паринирване", они "впадают" в неё. Вот почему говорят "маха-паринирвана". Добрый сын! Представь, что у врача есть тайный способ лечения, который заключает в себе все способы избавления от болезней. Добрый сын! То же самое с Татхагатой. Разнообразные чудесные Дхармы, таинственные глубины значений, – все собрались в этой маха-паринирване. Вот почему говорят маха-паринирвана. Добрый сын! Например, весной земледелец сеет. Он питает большие надежды. Когда урожай собран, его ожидания полностью оправдываются. Добрый сын! Так и со всеми существами. Изучая другие сутры, они ощущают жажду по тому прекрасному, что описано в них. Но когда слышат эту маха-паринирвану, то надолго утоляют свою жажду15. Благодаря этой великой нирване, все существа воистину переправляются через море всех существований. Добрый сын! Если сравнить различные следы, то у слона отпечаток ноги – самый широкий и глубокий. Так и с этой сутрой. Из самадхи всех сутр – самадхи этой сутры является наилучшим. Добрый сын! Пашня больше всего хороша осенью. Так и с этой сутрой. Она – наилучшая из всех сутр. Это подобно тому, как сарпирманда является лучшим из всех лекарств. Она воистину исцеляет лихорадочные волнения и сумасшествие в душах у существ. Эта великая нирвана – наиглавнейшее. Добрый сын! Как в сладком масле содержатся все восемь вкусов16, так и с этой великой нирваной. Каковы её восемь вкусов?
1) Она вечна.
2) Она всегда есть.
3) Она спокойна.
4) Она чиста и прохладна.
5) Она не становится ветхой.
6) Она не умирает.
7) Её не запятнать.
8) В ней – блаженное счастье17.
Таковы восемь вкусов, которыми она обладает. Вот почему говорят "маха-паринирвана". Итак, все бодхисаттвы спокойно пребывают в ней и выявляют нирвану всюду. Вот о чём говорят "маха-паринирвана". О Кашьяпа! Если какой-либо добрый сын или добрая дочь пожелают войти в нирвану при помощи этой маха-паринирваны, то им следует воистину постичь, что Татхагата вечен и что Дхарма и Сангха – вечны".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Как чудесно всё это, Почитаемый В Мирах! Мы не можем постичь глубины добродетелей Татхагаты, равно как и добродетелей Дхармы и Сангхи. Эта маха-паринирвана также непостижима. Тот, кто изучает эту сутру, обретёт острый глаз Дхармы и станет хорошим целителем. Мы должны знать, что не изучивший эту сутру – слеп, у него нет глаза мудрости, он омрачён "неведением"".
Глава 16.
Бодхисаттва.
"И ещё, добрый сын! Свет солнца и луны непревзойден среди другого света. Никакой другой свет не может быть равен им. То же и со светом великой нирваны, который является самым чудесным из всех видов сутр и самадхи. С ним не может сравниться свет всех сутр и самадхи. Почему? Ибо свет великой нирваны хорошо проникает в поры кожи. Хотя существа не обладают сознанием бодхи, он, однако, вызывает бодхи. Вот почему говорят "махапаринирвана"".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый в Мирах! Ты сказал, что свет великой нирваны проникает сквозь поры кожи всех существ и что он вызывает сознание бодхи у тех существ, которые не обладают им. Это не так. Почему? Если это так, тогда какая разница между теми, кто совершил четыре тяжких греха, пять преступлений, т.е. иччхантиками, – и теми, кто соблюдает чистые заповеди и совершает все добрые деяния? Ведь свет проникает в поры кожи и вызывает бодхи! Но если нет разницы, зачем Татхагата говорит о значимости опоры на четыре вещи18? Почитаемый в Мирах! С одной стороны, ты, Будда, говоришь, что если кто-то услышал однажды великую нирвану, то все иллюзии уничтожаются; с другой стороны ты перед этим говоришь, что даже если кто-то пробуждает сознание бодхи перед буддами, бесчисленными, как песчинки в Ганге, всё же есть и такие, кто не понимает значимости великой нирваны. Как возможно тогда вырвать корень заблуждений?"
Будда ответил: "Добрый сын! Все люди, за исключением иччхантиков, обретают причину бодхи сразу, как только слышат эту сутру. Поскольку голос Дхармы и её свет проникают сквозь поры кожи, они непременно достигают непревзойдённое бодхи. Почему? У тех, кто делает подношения и поклоняется Будде, обязательно появляется возможность услышать великую Нирвана-сутру. Почему? Тот, у кого великие добродетели, может услышать такую важную вещь. Простые смертные и люди меньших достоинств не могут слушать такое. Что значит великое? Не что иное как тайная сокровищница всех будд, а именно – природа будды. Вот что называется значимым".
Бодхисаттва Кашьяпа спросил Будду: "Почитаемый в Мирах! Как может тот, кто ещё не пробудил сознание бодхи, надеяться на обретение причины бодхи?"
Будда сказал Кашьяпе: "Если кто-либо, услышав эту великую Нирвана-сутру, скажет, что ему никогда не следует пробуждать сознание бодхи и станет клеветать, такой человек увидит во сне ракшаса19 и испугается. И ракшаса скажет: "Эй, добрый сын! Если к тебе не придёт сознание бодхи, тогда я непременно возьму твою жизнь". Испугавшись и проснувшись, он пробудит в себе стремление к бодхи20. После смерти этот человек родится на трёх плохих путях21 или же в мире людей и богов, но с мыслями о сознании бодхи. Знай, что такой человек – великий бодхисаттва. Так что великая божественная сила этой Нирвана-сутры как следует воодушевляет обрести причину бодхи, если кто-то ещё не пробудил в себе стремление к бодхи. Добрый сын! Вот как бодхисаттва пробуждается к бодхи. Не бывает чтобы не было причины. Поэтому чудесная сутра Великой Колесницы – это как раз то, что проповедовал Будда.
И ещё, добрый сын! Великое облако появляется на небе и низвергается на землю дождём. Вода не задерживается на сухих деревьях, скалистых горах, плато и холмах, но стекает на рисовые поля, все пруды также наполняются ей, и она приносит благо неисчислимому количеству людей. То же самое и с этой великой Нирвана-сутрой. Она испускает великий дождь Дхармы, принося благо живым существам. Только иччхантика не пробуждается к бодхи.
А также, добрый сын! Представь поджаренное зерно, которое не прорастёт, даже если дождь будет орошать его в течение сотен тысяч миллионов кальп. Оно никогда не прорастёт. То же самое с иччхантиками. Ни росточка бодхи не пробьётся, даже если они смогут слушать эту чудеснейшую великую "Нирвана-сутру". Никогда не произойдёт этого. Почему? Потому что такой человек до основания вырвал корень добра. И так же, как в случае с поджаренным зерном, его сознание бодхи не выпустит ни корешка, ни почки.
И ещё, добрый сын! Представь, что мы кладём яркую жемчужину в грязную воду. Благодаря жемчужине, вода становится чистой. Но всё же, если положить жемчужину такого достоинства собственно в грязь, она не сможет сделать её чистой. Так же и с этой чудеснейшей "Сутрой о Нирване". Попадая в мутную воду людей, совершающих пять преступлений, а также четыре тяжких греха, она тем не менее может вызвать их сознание бодхи. Но замутнённая иччхантиками, вода не станет чистой даже через сотни тысяч миллионов лет, и сознание бодхи не сможет быть вызвано. (…)
И ещё, добрый сын! Представь, что есть целебное древо, называемое "царём врачевания". Из всех лекарств оно – лучшее. Его можно смешивать с молоком, сливками, мёдом, маслом, водой или соком; либо можно делать из него порошок и пилюли; либо можно прикладывать его к ранам, или окуривать им тело, или прикладывать его к глазу; либо можно смотреть на него и вдыхать его запах. Оно излечивает все болезни живых существ. (…) Так же и с этой "Нирвана-сутрой". Она может покончить со всеми злыми деяниями, с четырьмя тяжкими грехами и пятью преступлениями (…). Если в ком-то не пробудилось сознание бодхи, то оно пробудится. Почему? Потому что эта чудеснейшая сутра – царь над всеми сутрами, подобно дереву – "царю врачевания". Могут быть те, кто учился по этой Нирвана-сутре, и те, кто не учился. Или же кто-то мог слышать имя этой сутры, а услышав, они могли взрастить почтение и веру. И благодаря этому все тяжёлые болезни заблуждений будут излечены. Единственное, что иччхантики не могут надеяться22 достичь непревзойденное бодхи, подобно тому, как хотя чудеснейшее лекарство излечивает все болезни, оно не может вылечить тех, кто при смерти.
(…) Человек может изобрести новое лекарство и намазать его на барабан, оно при ударении в барабан в многолюдном месте даёт особый звук. Никто не хочет слышать его23. А кто услышит, тот умирает, за исключением тех, кто в принципе не может умереть. То же самое и с этой "Сутрой Махаяны о Великой Нирване". Откуда бы ни был человек, кем бы, какого бы рода занятий он ни был, услышав её звук, он избавляется от жадности, гнева, неведения и прочего. Могут быть и такие, кто даже не думает об этом, однако благодаря великой силе, исходящей от великой нирваны, заблуждения исчезают и оковы падают. Даже совершившие четыре тяжких греха и пять преступлений, услышав эту сутру, создают причину для непревзойдённого бодхи и постепенно разрубают оковы заблуждений; за исключением иччхантиков, у которых иммунитет к смерти.[97]
"(…) Эта сутра [О Нирване] проповедуется … в то время, как в "Цветке Дхармы" уже было дано предсказание, что восемь тысяч "слушающих голос" обретут состояние Будды. Это предсказание было подобно великому урожаю. "Осенний урожай" был собран и сложен в хранилища "на зиму", поэтому для "Нирвана-сутра" не осталось ничего, [кроме] иччхантиков, с которыми ничего не поделаешь, сколько бы добрых Дхарм у тебя ни было24".
Глава 17.
Вопросы, поднятые великим собранием.
Тогда Почитаемый В Мирах испустил голубые, красные, белые, малиновые и пурпурные лучи света, и они засияли вокруг Чунды. Чунда, купаясь в свете, вместе со своими детьми взял все блюда с изысканными яствами и принёс туда, где пребывал Будда, предложил их Татхагате и всем бхикшу, желая совершить последнее из подношений. До краёв наполнив яствами разнообразные чаши, они отнесли их туда, где пребывал Будда. В это время там находился бог, обладающий великими добродетелями. Он подошёл к Чунде и преградил ему путь, говоря: "О Чунда! Подожди немного, не делай подношение!" Тогда Татхагата снова испустил бесчисленные безграничные лучи разного света. Все боги, озарённые этими лучами, позволили Чунде выйти вперёд и сделать подношение Будде, и, поклонившись до земли, сказали: "О Татхагата! Разреши всем бхикшу принять наши подношения". Бхикшу, зная, что теперь время, поправили одежду и встали в безмолвии, единые в сердце.
Тогда Чунда устроил для Будды и бхикшу львиные сидения разнообразных видов, устланные жемчугом, повесил там знамёна и балдахины, а также положил благовония и цветы, гирлянды цветов. В это время три тысячи великих тысячных миров были так же величественны, как западная земля мира и счастья25. Затем Чунда, стоя перед Буддой, печальный и встревоженный, снова сказал Будде: "О Татхагата! Пожалуйста, прояви сострадание – останься и живи с нами кальпу или хотя бы более короткое время". Будда ответил Чунде: "Если ты желаешь, чтобы я пробыл дольше в этом мире, сделай последнее из совершеннейших подношений". Тогда все бодхисаттвы-махасаттвы, небожители и другие существа в один голос возвестили: "Воистину, это чудесно, о Чунда, сейчас ты обрёл величайшую из добродетелей. Ты сумел сделать так, чтобы Татхагата принял последнее подношение. Мы лишены добродетелей, поэтому наши подношения не были приняты".
В это время Почитаемый В Мирах, желая принять все дары, испустил из каждой поры своей кожи по будде, каждого из которых сопровождала свита бесчисленных бхикшу. Все вместе эти будды и бхикшу смогли взять многочисленные подношения. Лично Татхагата-Шакья взял преподнесённое Чундой. Затем всё великое собрание, благодаря божественным силам Будды, вкусило от изысканных яств – рисовых отрубей, восьми коку26 зерна – которых хватило бы, чтобы накормить весь народ царства Магадхи. Увидев это, Чунда невыразимо возрадовался. Сердца всех собравшихся так же переполнились радостью.
И тогда все, кто собрались там, следуя мыслям Будды, подумали: "Татхагата принял сейчас наши подношения. Скоро он вступит в нирвану". От этих мыслей им было в одно и то же время и радостно, и горестно. Благодаря божественным силам Будды, места с булавочную головку хватило на бесчисленное количество будд и их свиту. Все они сидели за трапезой. Яства, вкушаемые ими, ни у кого не различались. В это время боги, асуры и другие живые существа все опечалились и заплакали, говоря: "Татхагата уже принимает наши последние подношения. Приняв их, он войдёт в нирвану. Кому тогда будем мы делать подношения? Теперь, когда непревзойдённый Учитель покидает нас, мы все становимся слепцами".
Тогда Почитаемый В Мирах, желая утешить великое собрание, произнёс гатху:
"Не рыдайте; такова Дхарма Будды.
Уже бесчисленные кальпы прошли с тех пор,
Как я вступил в нирвану.
Всегда обретал я наивысшее благо
И навеки упокаивался в мире.
Но теперь слушайте всем сердцем!
Сейчас буду говорить о нирване.
Сейчас я отдалился от чувства голода, не ощущаю жажды.
Ради вашего блага поведаю теперь о заповедях,
Шаг за шагом,
Благословлю всех и успокою.
Воистину слушайте
И совершайте деяния согласно вечной Дхармы всех будд.
Если вороны и совы уживутся на одном дереве,
Подружатся и породнятся –
Лишь тогда навечно обрету нирвану.
Татхагата смотрит на всех существ как на своего Рахулу.
Я всегда буду самым почитаемым для всех существ.
Как же могу войти в нирвану навеки?
Если змеи, крысы и волки уживутся в одной яме,
Подружатся и станут братьями –
Лишь тогда вступлю в нирвану навсегда.
Татхагата видит своего Рахулу во всех существах.
Он всегда становится для них Почитаемым.
Как же может Он быть в нирване долго?
Если саптапарна27 превратится в варшику28,
Если кару29 превратится в тиндуку30,
Тогда действительно войду в нирвану.
Татхагата видит во всех Рахулу.
Как Он может, забыв о жалости,
Надолго войти в нирвану?
Если иччхантика сможет в этом своём теле
Обрести бодхи, наивысшее блаженство,
То я действительно вступлю в нирвану.
Татхагата на всех смотрит как на Рахулу.
Может ли Он стать настолько бессердечным,
Чтобы вступить в нирвану надолго?
Если люди все разом достигнут бодхи,
Вылечатся ото всех болезней,
Тогда воистину достигну нирваны.
Татхагата на всех смотрит как на Рахулу.
Может ли Он отвергнуть сострадание
И надолго войти в нирвану?
Если вода, которую содержат тела комаров и мух,
Сможет наполнить реки, долины и моря,
То я войду в нирвану.
Обладающий сострадательным сердцем,
Во всех я вижу Рахулу.
Всегда я – Почитаемый всеми существами,
Так как же я могу быть долго в нирване?
Вот поэтому
Глубоко устремитесь к Истинной Дхарме.
Не переживайте так, не плачьте, не рыдайте.
Если желаете совершать правильные деяния,
Постигайте вечность Татхагаты;
Думайте о том, что такая Дхарма существует долго
И без изменений.
А также помните, что все Три Сокровища вечны.
Это служит великой защитой.
Это подобно тому, как засохшее дерево
Плодоносит под воздействием чар.
Таковы Три Сокровища. Четыре группы31, все вы!
Воистину слушайте!
У того, кто воистину слышит, появляется радость –
А за ней и сознание бодхи.
Если Три Сокровища оказываются вечными
И становятся Истинным Принципом – знайте:
Таков изначальный обет всех будд.
Если кто-либо из бхикшу, бхикшуни, упасак или упасик примет этот наивысший обет Татхагаты, знайте: такой человек не будет омрачён неведением, он достоин подношений. Благодаря силе заповеди, его деяния принесут столько блага, что никто в мире не отличит его от архата; но кто не может размышлять о вечности Трёх Сокровищ, тот – чандала. Если кто-нибудь способен воистину постичь вечность Трёх Сокровищ, то освободится от горестей, вызываемых причинностью существования, у него не останется никаких привязанностей, препятствий, терзаний и беспокойств".
И тогда люди, боги, а также асуры, всё великое собрание, услышав эту проповедь, невыразимо возрадовались. Сознание у всех стало мягким, безо всяких преград, без верха, без низа. Великая добродетель была чиста. Состояние их ума отражалось на их лицах, они узнали о вечной природе будды. По этой причине боги сделали небесные подношения и рассыпали разнообразные цветы; при помощи своих божественных сил они сделали Будде подношения благовонной пудрой и благовонными втираниями.
Затем Будда сказал бодхисаттве Кашьяпе: "Видишь ли ты редкостные подношения, сделанные этим собранием?"
Кашьяпа ответил: "Давно вижу, Почитаемый В Мирах! Вижу, что количество Татхагат неисчислимо, безмерно, безгранично; вижу, что они приняли подношения от всего собрания, от людей и богов. А также собравшиеся видят, что тела всех будд величественно украшены, что хотя место, где они воссели, размером всего с булавочную головку, его хватило также для великого числа людей, без помех друг для друга вставших вокруг. Все собравшиеся принимают обеты, произносят проповеди в тринадцати гатхах. Всё великое собрание возрадовалось в своих сердцах, говоря: "Сейчас Татхагата принял наши подношения". Пищи, принесённой Чундой, оказалось бы недостаточно, даже если размельчить её на пылинки, желая вручить каждому будде хотя бы по одной пылинке. Однако благодаря божественным силам Будды, этой пищей насытилось всё великое собрание. Лишь бодхисаттвы-махасаттвы, Сын Царя Дхармы Манджушри и некоторые другие знали, что эти чудеса сотворил Татхагата, в качестве своей "уловки". Великое собрание шравак и асуров, все теперь узнали, что Татхагата вечен".
И тогда Почитаемый В Мирах обратился к Чунде: "Воистину, не редкостно ли то, что ты видишь?"
"О да, Почитаемый В Мирах! Бесчисленны будды, которых я вижу, они украшены тридцатью двумя "знаками" и восемнадцатью [качествами], которые есть не у всех. Ещё вижу бодхисаттв, несравненные тела которых величественны и чудесны. Тело Будды, окружённое всеми этими бодхисаттвами[, как ветвями,] подобно целебному дереву".
Будда ответил Чунде: "Будды, которых ты увидел, мои "частные" тела. Они появились, чтобы принести благо и осчастливить всех существ. А все те бодхисаттвы совершают бесчисленные деяния, такие же, как у бесчисленных будд. О Чунда! Сейчас ты выполнил дело бодхисаттв и стал совершенен в деяниях, присущих бодхисаттве десяти "земель"".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый В Мирах! Всё так, как ты говоришь, всё так, как говорит Будда. Деяния бодхисаттвы, совершённые Чундой, обрадовали меня. Теперь Татхагата, ради бесчисленных существ грядущих времён, собрался выполнить [Одно] Великое Дело и потому произнёс сейчас проповедь этой "Сутры о Великой Нирване", являющейся "Сутрой Великой Колесницы".
"О Почитаемый В Мирах! Есть ли в сутрах что-либо между строк?"
"Добрый сын! Провозглашаемое мною как заключает, так и не заключает в себе большего".
Чунда сказал Будде: "[Гатха] Будды гласит:
"Отдаю всем всё что имею;
Лишь восхваляйте, но не искажайте".
Почитаемый В Мирах! Что это значит? Где здесь различие между соблюдением и нарушением заповедей?"
Будда ответил: "Давайте всем, кроме одного. За исключением одного, восхваляйте всех".
"За исключением кого?" – вопросил Чунда.
"Например – того, кто нарушает заповеди этой Сутры".
Чунда вновь задал вопрос: "Не понимаю. Пожалуйста, объясни!"
Будда сказал Чунде: "Нарушающие заповеди – это иччхантики. Делайте подношения кому угодно – только не им. Будете делать подношения таким образом – и на вас будут взирать снизу вверх. Ибо тогда подношения приносят великие плоды".
Чунда вопросил: "Что значит иччхантика?"
Будда ответил: "Если какой-либо бхикшу, бхикшуни, упасака или упасика клевещет на Истинную Дхарму, совершает тяжкие преступления – и не раскаивается, даже мысли не имеет, что поступает плохо, такой человек обязательно встаёт на путь иччхантика. Тот, кто совершает смертные грехи: четыре тяжкие проступка32 и пять преступлений, ведущие в ад Авичи, – кто знает, что совершил их, и никогда не испытывает ни страха, ни раскаяния, хотя бы даже на словах, у кого нет и мысли, чтобы защищать, любить и взращивать Истинную Дхарму Будды, кто только и делает, что оскорбляет и принижает её, указывает на ошибки в ней, – такой человек встаёт на путь иччхантика. И ещё. Кто утверждает, что не существует ничего похожего на Три Сокровища, тот вступает на путь иччхантика. За исключением таких людей – давайте всем остальным. Такое подаяние достойно восхваления".
Затем Чунда снова сказал Будде: "Что такое – нарушать заповеди?"
Будда ответил: "Совершать четыре тяжкие проступка и пять преступлений, ведущие в ад Авичи, а также поносить Истинную Дхарму – это значит нарушать заповеди".
Чунда спросил: "Можно ли спасти того, кто нарушает заповеди?"
Будда сказал: "Он может быть спасён, если соединятся несколько обстоятельств. Если он, надев одежду Дхармы33, не отбрасывает её, если сердце его постоянно охвачено раскаянием и страхом, и чувства эти никогда не покидают его, если говорит самому себе: "Как я был глуп, совершив эти тяжкие преступления! Как странно, что я создал эту карму!" Благодаря глубокому раскаянию у него появляется сознание, что нужно защищать и взращивать Истинную Дхарму. Он думает так: "Воистину буду делать подношения тем, кто защищает Дхарму. Любому декламирующему сутры Великой Колесницы стану задавать вопросы, поддерживать его и декламировать [сутры] вместе с ним. Если проникну в их смысл, то буду широко разъяснять его другим людям". Я говорю о таком человеке, что он – не из тех, кто нарушил заповеди. Почему? О добрый сын! Например, весь мрак рассеивается, когда восходит солнце. То же самое происходит в мире, когда появляется эта чудеснейшая "Сутра о Великой Нирване". Уничтожаются все дурные кармы, совершённые бесконечные кальпы тому назад. Поэтому в Сутре и говорится, что обретение Истинной Дхармы приносит великий "плод"-воздаяние и спасает нарушившего обеты. Кто-то может оступиться, но если раскается и вернётся к Дхарме, то подумает: "Всё зло, содеянное мной, наносит вред мне самому". Испугавшись, он кается: "Мне не поможет ничто, кроме этой Истинной Дхармы. Поэтому вернусь и приму убежище в Истинной Дхарме". Если человек таким образом принимает убежище, делайте ему подношения – благим "плодам"-воздаяниям от этого не будет конца. И ещё, о таком человеке говорят, что он достоин подношений всего мира.
Кто-либо совершает зло, о каком говорилось выше, но ни через пятнадцать дней, ни через месяц не принимает убежище и не признаётся ни в чём. Если делать такому человеку подношения, то добродетели от этого будут до крайности мизерные. То же самое и с тем, кто совершил пять преступлений. Но если он раскаивается и чувствует в своём сердце стыд, говорит себе, что содеянное им – зло, являющееся причиной великих горестей, если думает, что он должен поэтому сделать всё для защиты Истинной Дхармы, – тогда он не относится к категории совершивших пять преступлений. Если подношения делаются такому человеку, то это приносит благо, которое невозможно измерить. Подношения же тому, кто совершил пять преступлений и в ком не родилось и мысли, чтобы защищать Дхарму и принимать в ней убежище, такие подношения дадут "плод"-воздаяние настолько малый, что о нём не стоит и говорить.
И ещё, о добрый сын! Все, кто совершили злые деяния, сейчас должны внимательно слушать меня! Сейчас подробно всё объясню. Следует думать так: "Истинная Дхарма – это тайная Сокровищница Татхагаты. Мне поэтому нужно защищать и укреплять её". Если кто-нибудь делает подношения человеку, думающему таким образом, то будет благословлен наивысшим благословением.
Добрый сын! Представь женщину, которая зачала. Беременная, она покидает родину, погрузившуюся во смуту. Оказавшись в чужой стране, на святом месте она производит на свет сына. Услышав о том, что на родине установился мир и сжат богатый урожай, она вместе с ребёнком отправляется домой. Но путь ей преграждает разлившаяся река Ганг. Вода глубока, водовороты опасны. Женщина не спасётся, если станет переплывать реку, держа дитя. Она молится: "Пусть я умру, но не расстанусь с ребёнком". Сказав так, она бросается в воду и погибает. Она возрождается на небесах. Это происходит благодаря тому, что её сердце с состраданием пеклось о защите ребёнка. Пускай даже эта женщина в глубине своей была недобродетельна, однако благодаря любви к сыну – возродилась на небесах. То же самое и с теми, кто содеял четыре тяжких проступка и пять преступлений. Несмотря на зло, совершённое ими в прошлом, они, благодаря защите Дхармы, становятся великим добрым полем счастья34 для всего мира. Такой несравненной наградой воздастся тому, кто защищает Дхарму".
Чунда вновь спросил: "Почитаемый В Мирах! А если иччхантика раскаивается, почитает и делает подношения Трём Сокровищам, то принесут ли подношения, сделанные ему, великое воздаяние?"
Будда сказал: "О добрый сын! Не спрашивай таких вещей. Представь, что человек вынул из манго косточку, надеясь, что она сладкая. Он разламывает и жуёт её, но с сожалением обнаруживает, что косточка — горькая. Он думает, что ещё можно сохранить семя, складывает обжёвки и закапывает в землю. Старательно ухаживает за ними, иногда поливает растительным или топлёным маслом, а также молоком. Что это даст? Не думаешь ли ты, что обжёвки прорастут?"
"Нет, о Почитаемый В Мирах! Даже если небеса прольют сладкие дожди, обжёвки не прорастут".
"То же самое с иччхантиком. Его корни добра сожжены. Где ж ему исправить свою карму? О добрый сын! Того, у кого появляются добрые мысли, не называют иччхантиком. Добрый сын! Поэтому не всё равно, кому давать. Ибо одно преподносится шраваке, другое – пратьекабудде. А преподнесённое в дар Татхагате даёт всегда непревзойдённый "плод"-воздаяние. Вот почему говорю, что подношения приносят неодинаковый результат".
Чунда снова спросил: "Почему Татхагата проповедовал гатху:
"Все реки изгибаются;
Все леса состоят из деревьев;
Все женщины льстят;
Свобода всегда приносит мир"?"
Будда сказал Чунде: "У такой проповеди были свои причины. Однажды в Раджагрихе был упасака, который не обладал верой и служил ниргрантху. Всё же он пришёл ко мне и спросил о значении подношения. Потому я и произнёс эту проповедь. А также, ради бодхисаттвы-махасаттвы, я говорил о тайном учении. Каков смысл этой гатхи? Хоть я и говорю "все", относится это лишь к малому. Знай: бодхисаттва-махасаттва среди всех людей – человек. Он хранит обеты и блага от этого отдаёт другим. Отдаляется от распущенности и вырывает сорняки. Вот почему я произнёс гатху:
"Все реки изгибаются;
Все леса состоят из деревьев;
Все женщины льстят;
Свобода всегда приносит мир"."
Тогда Бодхисаттва Манджушри встал со своего места, обнажил правое плечо, преклонил правое колено, поклонившись прикоснулся к стопам Будды и произнёс гатху:
"Неправда, что все реки изгибаются;
Что все леса состоят из деревьев;
Что все женщины льстят
И что свобода всегда приносит мир.
К сказанному Буддой в гатхе можно добавить кое-что ещё. Пожалуйста, из сострадания к нам, поведай подробно. Почему? О Почитаемый В Мирах! В трёхтысячном великом тысячном мире есть страна, называемая Годания. В той земле есть река, которая называется Шабая и впадает в море на западе. Она пряма, как натянутая струна. Будда ещё не говорил об этом в других сутрах.
Пожалуйста, Татхагата! Снизойди до нас и проповедуй то, что не охватили сутры вайпульи и агамы, вдохнови бодхисаттв на глубокую веру и понимание. О Почитаемый В Мирах! Представь человека, который вначале показывает только золотые слитки, но не то, чем отличается само золото. Так и с Татхагатой. Зная все законы, Он всё же чего-то недосказывает в своих проповедях. Тем не менее, мы можем прийти к правильному пониманию того, что имелось в виду. Конечно, все леса состоят из деревьев, но не только из них. Почему? В лесу есть ещё много разного: золото, серебро, берил; а деревья из драгоценностей тоже называются деревьями. Хотя и говорится, что все женщины льстивы, однако они не всегда таковы. Почему? Ведь есть женщины, соблюдающие заповеди, совершенные в добродетелях, с великими сострадательными сердцами. Любая свобода – это, конечно, блаженство, но не только оно. Почему? Среди свободных есть и чакравартин. Дхармараджа Татхагата не подвластен Яме, он не может умереть. Брахма и Шакра пребывают в блаженстве – и всё же не вечны. Быть вечным и неизменным – вот что называется блаженством. Такова "Сутра Махаяны о Великой Нирване"".
Будда сказал: "Добрый сын! Ты сейчас хорошо говоришь. Постой и немного послушай меня. О Манджушри! Представь, что богатый человек заболел. Он страдает. Хороший врач осматривает его и готовит лекарство. Но больной жаден и берёт слишком много лекарства. Доктор говорит ему: "Ты сможешь принимать это лекарство сколько пожелаешь, если восстановятся силы в твоём теле. А пока оно слабое, ты не перебирай". Знай же, что амрита может в то же время быть ядом. Принятая в таком количестве, что её уже невозможно переварить, амрита становится отравой. Поэтому, о добрый сын, не говори, что врач неправ и лекарство не действует! Добрый сын! Татхагата произнёс ту проповедь для царя, царицы, принца трона, принца и министра. Принц и жена царя Прасенаджита были надменны. Чтобы учить их, и было применено устрашение. По примеру того доктора я и произнёс ту гатху:
"Все реки изгибаются;
Все леса состоят из деревьев;
Все женщины льстят;
Свобода всегда приносит мир".
О Манджушри! В том, что говорит Татхагата, нет пропусков. Земля может перевернуться, но в сказанном Татхагатой нет пропусков. (…)"
Затем Будда восхвалил Манджушри: "Хорошо сказано, хорошо сказано, добрый сын! Сам ты уже давно знаешь всё это. Из жалости к живым существам, для того, чтобы привести их к мудрости, ты широко задаёшь Татхагате вопросы об этой гатхе".
Тогда Дхармараджапутра35 Манджушри произнёс перед Буддой гатху:
"Я следую тому, что говорят другие,
И не возражаю.
Не смотрю на то,
Что делают и что не делают другие;
Оглядываюсь только на то хорошее
Или нехорошее, что делаю я.
Почитаемый В Мирах! Таким образом я рассуждаю о лекарстве Дхармы. Я не утверждаю, что сказанное мной – истина, но просто следую, не переча, словам других. Снизойди, о Татхагата! Поведай мне об этом. Ведь Почитаемый в Мирах всегда говорил: "Все тиртаки девяноста пяти видов попадут в плохие состояния, а все шраваки встретят истинный Путь. Они соблюдают заповеди, остановили истечение заблуждений, обуздали свои органы чувств. Все эти люди радеют о Великой Дхарме и встали на добрый Путь". О Татхагата! Почему в девяти классах сутр ты ругаешь тех, кто нарушает заповеди? Ведь это противоречит значению вышеприведённой гатхе!"
Будда сказал Манджушри: "Добрый сын! Хоть я произнёс эту гатху [при всех], она не предназначалась ни для кого из живых существ, кроме царя Аджаташатру. Будда, Почитаемый В Мирах, не говорит чего-либо противоречащего тому, что уже сказал, если тому нет причины. Тут причина была, о добрый сын! Царь Аджаташатру убил своего отца и пришёл ко мне; чтобы поставить меня в тупик, он задал вопрос: "Как же так, Почитаемый В Мирах! Это ли всеведение? У Девадатты с безгранично далёкого прошлого было злобное намерение причинять ущерб Татхагате, потому он и следовал за ним. Почему же ты позволил ему стать твоим монахом?" О добрый сын! Ради того царя и была проповедована эта гатха:
"Я следую тому, что говорят другие,
И не возражаю.
Не смотрю на то,
Что делают и что не делают другие;
Оглядываюсь только на то хорошее
Или нехорошее, что делаю я".
Я, Будда, сказал великому царю: "Сейчас ты убил своего отца. Наихудшая карма уже накоплена. Это тягчайшее из преступлений, "плодом"-воздаянием за которое станет жизнь в аду Авичи. Покайся и очистись! Почему ищешь плохое в других?" О добрый сын! По этой причине, ради него, я произнёс эту проповедь в гатхе. И ещё, добрый сын! Эту проповедь я произнёс и ради тех, кто строго, без изъянов, соблюдает заповеди, знает, как вести себя, и потому остро видит ошибочные деяния окружающих. Если кто-либо слушает других, удалился от злодеяний, а также учит и удерживает от них других людей, такой человек – никто иной, как мой ученик".
Затем Почитаемый В Мирах произнёс для Манджушри гатху:
"Все боятся меча и палки; нет никого,
Кто не хотел бы жить.
Поставь себя на место другого.
Не убивай, не бей никого палкой".
И тогда Манджушри произнёс перед Буддой гатху:
"Не все боятся палки,
Поставь себя на место другого.
Делай всё, что в твоих силах,
Чтобы применять самые подходящие "уловки".
Татхагата сказал гатху, которая не является исчерпывающей. Почему? Архату, чакравартину, красивой женщине, слону, лошади, казначею и министру не могут причинить вред боги и асуры с острыми мечами в руках. Доблестные солдаты, храбрые женщины, царь коней, царь зверей, а также бхикшу, соблюдающий заповеди, – никто из них не боится нападения. Потому можно утверждать, что в этой гатхе Татхагата также не всё объяснил. Ты скажешь: "Поставь себя на место другого". Но этим не всё сказано. Почему? Представим, что кто-либо сравнивает себя с архатом. Но при сравнении появляется мысль о себе и о жизни. А себя и жизнь надо защищать36. Но в то же время простые смертные думают об архате как о практикующем Путь. Значит сама эта попытка37 основана на ложном взгляде. Имеющий ложные взгляды падает после смерти в ад Авичи. Невозможно и помыслить, что архат хочет причинить вред кому-либо. Так же как и бесчисленные существа не наносят ущерб архату".
Будда сказал: "Добрый сын! Без мыслей о себе не может быть тех мыслей, от которых рождается сострадание к живым существам, мыслей, которые не допускают даже возможности нанесения вреда кому-либо. Таково не различающее сознание архата. Не говори безрассудных слов. В прошедшие времена в Раджагрихе38 был известный охотник. Он убил много оленей и пригласил меня, чтобы сделать подношение едой. Я тогда принял приглашение. Но из сострадания ко всем существам, о которых я думаю, как о моём собственном Рахуле, я произнёс гатху:
"Позволь себе блаженство долгой жизни;
Чтобы жить долго, соблюдай обет непричинения вреда.
Тогда жизнь будет такой же,
Как у всех будд".
Вот почему я сказал в той гатхе:
Все боятся меча и палки; нет никого,
Кто не хотел бы жить.
Поставь себя на место другого.
Не убивай, не бей никого палкой".
И ещё Будда сказал: "Хорошо говоришь, хорошо говоришь, о Манджушри! Ради всех бодхисаттв-махасаттв задаёшь ты такие вопросы о тайном учении Татхагаты".
Тогда Манджушри произнёс гатху:
"Как нам почитать отца и мать,
Как быть послушными и как совершать поклонение?
Как совершаются деяния Дхармы
И как обретается ад Авичи?"
Татхагата ответил:
"Если кто-либо жадно привязан к своей матери,
Пренебрегает своим отцом,
Если он послушен этой привязанности и её почитает,
Тогда он обретает ад Авичи".
И ещё Татхагата сказал Манджушри в гатхе:
"Всякая принадлежность другим приносит печаль;
У тебя – мир и покой;
Дьявольская сила надменности сокрушает всё;
Все любят того, кто мудр и добр".
Тогда Бодхисаттва-махасаттва Манджушри сказал Будде: "О Почитаемый В Мирах! Есть что добавить ко сказанному Татхагатой. Смилуйся, о Татхагата! Поведай о причине. Если сын богатого человека учится, внимая наставнику, то принадлежит ли он наставнику? Если принадлежит, тогда значение у этой гатхи неподходящее. То же самое – если не принадлежит. Даже обретение кем-либо покоя тоже не совпадает со значением гатхи. Татхагата не всё объяснил! Представим принца, которого ничего не тревожит, что бы ни случилось, поскольку он ни о чём не знает. Это – покой. Однако принц всё время погружён во мрак неведения [которое является причиной] страданий. Вряд ли было бы правильным называть такого принца спокойным. Точно так же не являются исчерпывающими слова Будды о том случае, когда нечто принадлежит другим. Ибо зависимость от других необязательно порождает страдание. Отсутствие тревоги не всегда обязательно приносит благо. Говорят, что сила надменности – демоническая. Но о ней можно сказать не только это. Почитаемый В Мирах! Все храбрые женщины именно благодаря надменности получают посвящение и проходят обучение; они соблюдают заповеди и совершенны в своём поведении. Их органы чувств воистину, без изъяна, обузданы. Поэтому мы видим, что необязательно всё, происходящее от надменности, является дьявольским. Относительно мудрых и добрых тоже не всё сказано. Ибо не все их любят. Например, представим, что некий человек совершает в своём сердце четыре тяжкие преступления, однако внешне строго следует правилам поведения [в общине] и не отбрасывает монашескую одежду. Если это увидит тот, кто любит Дхарму, то будет огорчён, поскольку такой человек после смерти неминуемо попадёт в ад. Тот, кто защищает Дхарму, чтобы спасти этого хорошего человека от совершения тяжких преступлений, изгоняет его из монахов и заставляет вернуться к мирской жизни. Так что мы не можем с достоверностью утверждать, что все мудрецы обязательно любимы".
Тогда Будда сказал Манджушри: "Татхагата оставляет недосказанности, поскольку тому есть причины. Будда, Татхагата, Всё Достойно Устраивающий, проповедует Дхарму. Однажды, в Раджагрихе была женщина по имени Субхадра. Она покинула родительский дом, пришла ко мне и приняла прибежище во мне, Дхарме и Сангхе. Она сказала: "Ни одна женщина не обладает неограниченной властью; мужчин же ничто не сдерживает и не тревожит". Тогда, за одно мгновение, я проник в мысли той женщины и ответил ей такой гатхой. Хорошо, хорошо, Мандужри! Ты сейчас, ради всех существ, задал Татхагате такой вопрос о нераскрытом значении".
Затем Мандушри сказал в гатхе:
"Все живые существа поддерживают себя пищей;
У могущественных людей нет ревности;
То, что мы едим, оказывается причиной болезней;
Благодаря добрым деяниям обретается мир и блаженство".
"Почитаемый В Мирах! Ты сейчас принимаешь пищу, преподнесённую Чундой. Испытываешь ли ты, о Татхагата, страх39?"
Тогда Почитаемый В Мирах ответил Манджушри в гатхе:
"Неправда, что все существа живут только пищей;
Неправда, что нет ревности в сердце любого, кто обладает могуществом;
Неправда, что любая принятая пища обязательно вызывает болезнь;
Неправда, что все чистые деяния непременно приносят тебе мир и блаженство.
О Манджушри! Если ты заболеешь, я заболею также. Почему? Никто из архатов, пратьекабудд, бодхисаттв и татхагат не [нуждаются в] еде. Чтобы вести за собой людей, они соглашаются принимать пищу. Бесчисленные люди приносят им пищу. Они дают людям возможность совершенствоваться в дана-парамите, удерживая их [тем самым] от жизней в аду, в качестве животных или голодных духов. Татхагата провёл шесть лет в аскезе, тело его стало изнурённым и тощим, но ничего подобного не произошло40. Будда, Почитаемый В Мирах, Всё Истинно Знающий, ни от чего не зависит, отличаясь [этим] от простых смертных. Откуда же возьмётся слабость? Будда, Почитаемый В Мирах, Всё Достойно Устраивающий, совершил усилие, прошёл Путь, обрёл алмазный ум. Его тело – это не тело слабого сложения, которым наделён простой смертный. То же и с моими учениками. Всё не так, как кажется. Им не нужна пища. Ещё говорят, что у тех, кто обладает великой силой, нет ревности. Но этим не всё сказано. У мирских людей, на протяжении всей их жизни, также нет никакой ревности. Но похоже, что и великой силы у них тоже нет. Говорят, что все болезни вызываются пищей. Но этим также не всё сказано. Бывают болезни по таким внешним причинам, как колючки, мечи и прочее. Говорят, что все чистые деяния приносят мир. Но и этим ещё не всё сказано. Мы видим в миру тиртаков, которые совершают чистые деяния, терзая себя и подвергая себя боли. Вот почему в том, что говорит Татхагата, остаются недосказанности. Поэтому Татхагата не произносит в гатхах ничего без причины. Он говорит постольку, поскольку тому есть причина. В прошлом в Уджджайини был брахман по имени Кутейтоку. Он пришёл ко мне и пожелал принять (…) обет восьми чистых деяний41. Тогда я и произнёс ту гатху".
Затем бодхисаттва Кашьяпа спросил Будду: "Что не нуждается в дополнительных разъяснениях? Что означает "всё"?"
"Добрый сын! "Всё" обозначает Чудесную Дхарму вечного блаженства, отличную от того, что является вспомогательным средством на пути достижения бодхи. Она и называется "всем", или тем, что не требует каких-либо ещё толкований. Во всём прочем также есть то, что оставляет недосказанности, и то, что не оставляет. Кто находит удовольствие в Дхарме, тем и знать, где значение исчерпывающее, где – нет".
Бодхисаттва Кашьяпа ощутил наивысшую, невыразимую радость. Он шагнул к Будде и воскликнул: "Это так чудесно. Татхагата смотрит на всех как на своего Рахулу".
Тогда Будда, восхваляя Кашьяпу, сказал: "Хорошо сказано, хорошо сказано! То, что ты видишь, так чудесно".
Бодхисаттва Кашьяпа попросил Будду: "О Почитаемый В Мирах! Пожалуйста, из сострадания к нам, объясни, какое благо несёт эта "Сутра Великой Колесницы о Нирване"".
Будда ответил Кашьяпе: "Добрый сын! Если кто-нибудь услышит имя этой Сутры, то обретёт благо столь великое, что ни шраваки, ни пратьекабудды не смогут поведать о нём. Лишь Будда воистину знает это. Почему? Ибо мир Будды непостижим. Что же ещё может быть, когда кто-либо получает, декламирует, понимает и переписывает [эту Сутру]?"
Тогда боги и люди всего мира, а также асуры произнесли гатху:
"Мир Будды непостижим.
Таковы же Дхарма и Сангха.
Это и является причиной, по которой мы просим,
Чтобы ты остался ещё какое-то время.
Достопочтенные Маха-Кашьяпа с Анандой,
Эти двое из Сангхи, скоро будут здесь.
А также ещё нет здесь Аджаташатру,
Великого царя Магадхи,
Который очень глубоко уважает Будду,
Почитаемого В Мирах.
Из жалости останься ненадолго,
Побудь с нами, развей сомнения великого собрания".
На это Татхагата, ради великого собрания, сказал в гатхе:
"Маха-Кашьяпа – старший из моих сыновей.
Ананда хорош в усердии
И воистину может прояснить ваши сомнения.
Этого достаточно для вас.
Ананда – тот, кто много слышал.
Он естественным образом поймёт вечное и не-вечное.
Поэтому не стоит так печалиться".
Затем великое собрание сделало Будде множество подношений. Благодаря сделанным подношениям все пробудились к непревзойдённому бодхи. Все бодхисаттвы, которых было столько же, сколько песчинок в бесчисленных Гангах, обрели первую [из десяти] "земель".
Тогда Почитаемый В Мирах дал предсказание Манджушри, бодхисаттве Кашьяпе и Чунде. Дав предсказание42, он сказал: "Добрые сыны! Распрямите свой ум. Будьте внимательны и не ленитесь. Сейчас мне больно в спине и во всём теле. Мне хочется теперь лечь". Он поступил подобно любому ребёнку или тому, кто болен.
"О Манджушри! Все вы! Распространяйте Великую Дхарму среди людей четырёх групп. Сейчас завещаю эту Сутру вам. И ещё, когда придут Ананда и [Маха-]Кашьяпа, им также вручите Истинную Дхарму", – сказав так, Татхагата лёг на правый бок, став похожим на ребёнка, который заболел. Всё это для того, чтобы проповедовать Дхарму всем существам.
Глава 21.
О пяти деяниях ребёнка.
"Добрый сын! Что имеют в виду под "деяниями ребёнка"? Добрый сын! Ребёнок не может встать, стоять, приходить и идти, ребёнок не может говорить. В таком состоянии находится ребёнок. То же самое и с Татхагатой.
1. Что значит "неспособен встать"? Татхагата не производит никаких волнений дхарм.
2. Что значит "неспособен стоять"? Татхагата ни за что не держится.
3. Что значит "неспособен приходить"? В деяниях тела у Татхагаты нет сотрясения.
4. Что значит "неспособен идти"? Татхагата уже входит в великую нирвану.
5. Что значит "неспособен разговаривать"? Он говорит, но не говорит. Почему? Если что-то сказано, то оно является вещью, то есть чем-то созданным. Татхагата же не создан. Поэтому он не говорит. И ещё, что значит "не слова"? То, что говорит ребёнок, не поддаётся пониманию. Хотя и есть слова, но они почти не слова. То же самое и с Татхагатой. Таинственное слово всех будд неясно. Хотя оно и сказано, существа не понимают его. Вот почему говорят "бессловесен".
А также, для ребёнка название вещи и сама вещь – не одно. Хотя ребёнок не знает правильных слов, это не означает, что он не знает вещей. То же самое и с Татхагатой. Все существа отличаются друг от друга. То же самое и с тем, что они говорят. Татхагата придумывает "уловки" и говорит. С помощью этого он приводит людей к пониманию. И ещё, ребёнок произносит [все слова как будто с] большой буквы. Так и Татхагата говорит большое слово "Ваба". "Ва"43 соответствует "созданному", "ба"44 – "несозданному". Таков ребёнок. "Ва" – это "не-вечное", а "ба" – "вечное". Существа слышат и принимают это за вечное. Таковы деяния ребёнка.
А также, ребёнок не знает печали и радости, дня и ночи, отца и матери. То же самое и с бодхисаттвой-махасаттвой. Ради живых существ он не видит печали и радости. Нет различия между днём и ночью. Его мысли равны в отношении всех живых существ. Поэтому нет различения: отец или мать, друг или недруг.
Кроме того, ребёнок не может делать больших или маленьких вещей. Так же и бодхисаттва-махасаттва не творит рождение или смерть. Он "недеятельный". "Большие вещи" – это пять преступлений. Бодхисаттва-махасаттва до самого конца не совершает пять преступлений. "Малые вещи" – это мысли двух колесниц. Бодхисаттва до самого конца не скатывается от сознания просветления к мыслям колесниц шравак и пратьекабудд.
Также под "деяниями ребёнка" понимают следующее. Когда ребёнок кричит и рыдает, родители берут жёлтый листочек плакучей ивы и говорят: "Не плачь, не плачь. Сейчас дадим тебе золото". Ребёнок видит листочек, принимает его за золото и перестаёт кричать. Но этот жёлтый листочек на самом деле не золотой. Ребёнка можно также успокоить деревянными коровками, лошадками, солдатиками и куклами. Хотя они игрушечные, ребёнок принимает их за настоящие. Потому что он – ребёнок. То же самое и с Татхагатой. Если существа собираются совершать дурные дела, Татхагата говорит о вечном, о благе, атмане, о чистоте, устроенности и свободе, которыми наслаждаются на небе Трайястримша, об удовольствии от удовлетворения пяти желаний, которое испытывают в прекрасных дворцах, обо всём, что является ничем иным как счастьем шести органов восприятия. Существа, услышав об этих удовольствиях, возгораются жаждой испытать их – и поэтому перестают творить зло, и творят добро, которое ценится на небе Трайястримша. На самом-то деле, там есть и рождения со смертями, и непостоянство, и несчастье, и отсутствие самости, и нечистота. Но чтобы вести существ, Будда придумывает "уловку" и говорит "вечное, счастливое, обладающее атманом и чистое".
И ещё, почему говорят "ребёнок". Если существа страшатся рождений и смертей, Татхагата проповедует о двух колесницах. Но на самом деле нет двух колесниц. С помощью двух колесниц видят неправильное в жизнях и смертях и приходят к видению счастья нирваны. Такому видению сопутствуют отдельность и не-отдельность, истинное и не-истинное, практика и не-практика, обретение и не-обретение.
Добрый сын! Подобно тому, как ребёнок принимает за золото то, что на самом деле не золото, так же поступает и Татхагата. О нечистом он говорит как о чистом. Поскольку Татхагата сам по себе является первопричиной, тут нет никакой лжи, как и в случае с ребёнком, который о не-корове думает как о корове, о не-лошади думает как о лошади. Если существа принимают за истинный Путь то, что не является Путём, то и Татхагата говорит о не-Пути и превращает его в Путь. В отсутствии Пути, по правде сказать, нет Пути. Только потому, что есть хотя бы малейшая доля причинных связей, он говорит о не-Пути как о Пути. Это как в случае с ребёнком, который думает, что деревянные солдатики и куклы – это настоящие мужчины и женщины. То же самое и с Татхагатой. Зная, что нет живого существа, он говорит о существе. Но по правде сказать, не может быть и мысли о существе. Если же Будда-Татхагата станет говорить, что нет существ, все существа могут впасть в заблуждения. Поэтому Татхагата говорит, что существа существуют. Тот, кто взращивает мысли о существе в существе, не может разрушить мысли о существе. Любое существо, которое разрушает мысли о существе, обретает великую нирвану. Когда обретает нирвану, то перестаёт плакать. Это и есть деяния ребёнка. Добрый сын! Если добрый сын или добрая дочь хранит эту главу о пяти деяниях ребёнка, читает, переписывает и проповедует её, то он или она непременно обретёт эти пять деяний".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал Будде: "Почитаемый в Мирах! Я понимаю теперь, что говорит Будда. Это означает, что я непременно обрету пять деяний".
Будда ответил: "Добрый сын! Не только ты один обретаешь пять деяний. Всё собравшиеся здесь числом девять сотен и тридцать тысяч также равным образом обретут пять деяний".
Глава 23.
Бодхисаттва Львиный Рык.
И тогда Будда сказал всему великому собранию: "Добрые сыны! Если у вас есть какие-либо сомнения относительно того, существует ли Будда, существует ли Дхарма, существует ли Сангха, существует ли страдание, существует ли причина страдания, существует ли исчезновение, существует ли Путь, есть ли реальность, есть ли атман, есть ли печаль, есть ли чистота, существует ли вечность, есть ли Колесница, существует ли "природа", существует ли существо, существует ли само "есть", есть ли истина, есть ли причина, есть ли "плод"-воздаяние, есть ли деяние, есть ли карма или есть ли кармический "плод", – обо всём этом, пожалуйста, не стесняйтесь спросить. Я вам подробно отвечу. О добрые сыны! Кто бы ни приходил ко мне, будь то боги или люди, Мара или Брахма, шраманы или брахманы, я всегда был способен ответить".
Среди собравшихся находился бодхисаттва по имени Львиный рык. Он встал, поправил свою одежду, поклонился, припал к стопам Будды, соединил ладони и сказал Будде: "О Почитаемый В Мирах! Я хочу спросить. Пожалуйста, разреши мне задать вопрос, о Великий Сострадательный!"
Тогда Будда сказал всему великому собранию: "Добрые сыны! Сейчас вы должны глубоко почитать, уважать и восхвалять этого бодхисаттву. Делайте ему подношения благовониями и цветами, музыкой, ожерельями, флагами и балдахинами, одеяниями, питьём и едой, бельём для ложа, лекарствами, домами и дворцами, повсюду сопровождайте его. Почему? В прошлом этот бодхисаттва в тех местах, где пребывали будды, до самого конца следовал совершению добрых деяний, и теперь он наполнен добродетелями. По этой причине сейчас он желает издать передо мной Львиный рык. О добрые сыны! Он подобен царю львов. Он осознаёт свою силу, его зубы остры, его четыре ноги упираются в землю. Он живёт в скалистой пещере; бьёт хвостом и рычит. Это потому, что знает: он хорошо издаёт Львиный рык. Истинный львиный царь поднимается со своего логова рано утром. Потягивается и зевает. Он озирается вокруг, издаёт вопль и рык, и тому есть одиннадцать причин. Какие одиннадцать?
Во-первых, он желает сокрушить любого, кто, не будучи львом, пытается выдать себя за льва.
Во-вторых, он хочет немедленно испытать свою телесную мощь.
В-третьих, он желает очистить то место, где живёт сам.
В-четвёртых, хочет знать места, где живут другие.
В-пятых – никого не боится.
В-шестых, он делает так, чтобы разбудить тех, кто спит.
В-седьмых, он заставляет ленивых животных не быть ленивыми.
В-восьмых, призывает всех животных прийти и сдаться.
В-девятых, он желает победить великого гандхахастина.
В-десятых, он испытывает всех сыновей.
И наконец, этими деяниями он украшает вё своё окружение.
Все птицы и звери слышат Львиный рык; те, кто живут в воде, прячутся на глубине, а живущие на земле – в пещерах и гротах; те, кто летает, падают наземь; все великие гандхахастины, охваченные страхом, отворачиваются. О добрые сыны, все вы, слушайте! Лиса может следовать за львом сотни лет, но всё же она не способна издать рык. Вот так-то. А сын льва, когда ему исполняется три года, уже может издать рык царя-льва.
Добрые сыны! Татхагата, обладающий когтями и клыками мудрости истинного просветления, четырьмя "божественными ногами", телом, исполненным шести парамит, мужественной храбростью десяти сил, с хвостом великого сострадания, живущий в чистых пещерах четырёх дхьян, – издаёт Львиный рык и сокрушает армию мары, показывает всем десять сил и выявляет Путь Будды. Он становится Прибежищем для тех, кто оставляет ложные взгляды, Он утешает тех, кто боится рождения и смерти, Он пробуждает существ, дремлющих в неведении, он вызывает раскаяние в сердцах злодеев, а также на глазах у тех, кто охвачен ложными взглядами, Он выявляет, что проповедуемое шестью учителями – это не Львиный рык, Он сокрушает высокомерные умы Пуранакашьяпы45 и других, Он приводит две Колесницы к покаянию, Он учит бодхисаттв, находящихся на всех ступенях пяти этапов, и заставляет их обрести сознание великой мощи; Он делает так, чтобы те из четырёх групп, кто обладает правильными взглядами, не боялись тех, кто охвачен ложными взглядами. Он выходит из пещер святых деяний, чистых деяний и божественных деяний для того, чтобы выдавить [гной] надменности из всех существ. Он разевает пасть, чтобы изречь Чудесную Дхарму. Он озирается по четырём сторонам, чтобы заставить существ обрести в четырёх [сторонах] парамиту терпения. Его четыре ноги упираются в землю затем, чтобы существа могли спокойно пребывать в парамите заповедей. И тогда он издаёт Львиный рык.
Издать Львиный рык – это значит возвестить о том, что все существа обладают "природой" будды, что Татхагата вечен и не изменяется.
Добрые сыны! Шраваки и пратьекабудды следуют за Татхагатой, Почитаемым В Мирах, на протяжении бесчисленных сотен тысяч асамкхьей кальп и всё же не могут издать Львиный рык. Если бодхисаттвы, находящиеся на ступени десяти "земель", могут совершать три деяния, знай, что они способны издать Львиный рык. О добрые сыны! Знайте – этот Бодхисаттва Львиный рык желает издать великий Львиный рык. Воистину, с глубочайшими мыслями делайте ему подношения, уважайте, почитайте и восхваляйте его".
Затем Почитаемый В Мирах обратился к Бодхисаттве-махасаттве Львиный рык: "Добрый сын! Если хочешь спросить, задавай вопросы".
Бодхисаттва-махасаттва Львиный рык сказал Будде: "Почитаемый В Мирах! Что такое природа будды? Почему говорят "природа" будды? Почему говорится, [что она] вечна, благословенна, обладает атманом и чиста? Если все существа обладают природой будды, то почему они не видят свою собственную природу будды? В чём же [не-таком] пребывают бодхисаттвы, находящиеся на ступени десяти "земель", что они не могут ясно видеть её? В какой Дхарме пребывает Будда, что может ясно видеть её? Что же за глаза у бодхисаттв, находящихся на ступени десяти "земель", что не могут ясно видеть? С помощью какого глаза может Будда ясно видеть?"
Будда произнёс: "Хорошо сказано, хорошо сказано, добрый сын! [Всё происходит] оттого, что воздаёшь благодарностью Дхарме, равной двум украшениям. Одно из них – это мудрость, другое – добродетели. Если бодхисаттва в совершенстве украшает себя ими, то может знать природу будды и знать, почему говорят природа будды. Он также может увидеть, какими глазами видят бодхисаттвы десяти "земель" и какими глазами видят будды".
Бодхисаттва Львиный рык спросил: "Почитаемый В Мирах! Что такое украшение мудрости?"
"Добрый сын! Украшение мудрости относится к происходящему в "землях" от первой по десятую. Украшение добродетелей относится к парамитам от даяния до праджни, но исключая праджня-парамиту.
И ещё, о добрый сын! Украшение мудрости не присуще никому, кроме всех будд и бодхисаттв. Украшение же добродетелей присуще шравакам, пратьекабуддам и бодхисаттвам девяти "земель".
И дальше, о добрый сын! Украшаться добродетелями – это закон простого смертного, он произведён, текуч, он – существует, а это приносит кармический "плод", это встречает препятствия, это – невечное.
Когда говорят об украшении мудростью, имеют в виду не-созданное, не-истечение заблуждений, не-существование, не-кармический плод, беспрепятственность и вечность.
Добрый сын! Сейчас ты наделён этими двумя украшениями. Поэтому воистину ты задаёшь такие существенные вопросы. Я, так же украшенный, отвечу на них".
Бодхисаттва-махасаттва Львиный рык сказал: "Почитаемый В Мирах! Если бодхисаттва наделён такими двумя украшениями, то не может быть того, чтобы задавался один или два вопроса. Почему же ты, Почитаемый В Мирах, говоришь, что ответишь на один или два? Почему? Ведь все вещи не имеют числа одного или двух видов. Провозглашать одно или два – это ради простых смертных".
Будда сказал: "Добрый сын! Если бы у бодхисаттвы не было одного или двух украшений, мы не могли бы знать, что есть одно или два украшения. Если у бодхисаттвы есть два украшения, то воистину можно знать об одном или двух видах. Ты говоришь, что все вещи – это не одно или два. Но ты не прав. Почему? Если нет одного или двух, тогда как можно говорить, что у всех вещей нет одного или двух? О добрый сын! По-твоему, говорить одно или два можно только применительно к стадии простого смертного. Однако это – о бодхисаттве, находящемся на этапе десяти "земель". Он – не простой смертный. Почему? Одно означает нирвану; два – это рождение и смерть.
Почему "одно" есть не что иное как нирвана? Потому что она – вечна. Почему "два" – это рождение и смерть? Из-за страсти и неведения. Вечная нирвана не имеет отношения к стадии простого смертного; ни рождение, ни смерть опять-таки не имеют отношения к этой стадии. Поэтому тот, кто совершенен в упомянутых двух украшениях, хорошо спрашивает и хорошо отвечает.
Добрый сын! Если желаешь узнать, что такое природа будды, слушай внимательно, слушай внимательно. Сейчас я растолкую и объясню тебе всё.
Добрый сын! Природа будды есть не что иное как "пустота" первого значения. "Пустота" первого значения – это мудрость. Когда говорят "пустота", не имеют в виду ни пустое, ни не-пустое. Знание различает пустое и не-пустое, вечное и не-вечное, печаль и радость, "я" и "не-я". Пустое – это рождение и смерть. Не-пустое – это великая нирвана. А также "не-я" есть не что иное, как рождение и смерть. "Я" существует в великой нирване.
Если кто-то видит "пустоту" и не видит не-"пустоту", то нельзя сказать, что это – Срединный Путь. Также нет и речи о Срединном Пути, если видят "не-я" всех вещей и не видят их "я".
Срединный Путь – это и есть природа будды. Поэтому природа будды вечна и в ней нет изменений. Все омрачённые неведением, существа не могут видеть. Шраваки и пратьекабудды видят "пустоту" всех вещей. Но они не видят не-"пустоту". Или же они видят "не-я" всех вещей, но не видят их "я". Поэтому они не могут достичь "пустоты" первого значения. Не достигнув "пустоты" первого значения, они не следуют Срединному Пути. А если нет Срединного Пути, то нет и видения природы будды.
О добрый сын! Есть три видения Срединного Пути. Первое заключается в деянии, которое только радостно; второе – в деянии, которое только печально; третье – в печально-радостном деянии.
"Только радостное деяние" присуще так называемому бодхисаттве-махасаттве, который, жалея всех существ, живёт в аду Авичи и, несмотря на это, воспринимает всё с радостью, как если бы находился на третьем небе дхьяны.
Когда говорят "только печальное деяние", это относится ко всем простым смертным.
"Печально-радостное деяние" присуще шравакам и пратьекабуддам. Шраваки и пратьекабудды испытывают и печаль, и радость – и обретают сознание Срединного Пути. Поэтому, хотя и обладаешь природой будды, не можешь, как следует, увидеть её.
Добрый сын! Вот ты сказал, что говорят: природа будды. О добрый сын! Природа будды является семенем Срединного Пути непревзойдённого бодхи всех будд.
И ещё, добрый сын! Есть три вида Пути: низший, высший и срединный. На низшем – говорят о не-вечности Брахмы, который преходящее ошибочно принимает за вечное. На высшем – говорят о том, что рождения и смерти, которые воспринимаются людьми как вечные, на самом деле являются преходящими. Вечны Три Сокровища, которые по ошибке видятся невечными. Почему этот Путь называется высшим? Потому что на таком Пути обретается непревзойдённое бодхи.
Срединный Путь – это "пустота" самого первого значения. На нём не-вечность и видна как не-вечность, а вечность – как вечность. "Пустота" самого первого значения не относится к низшему. Почему? Поскольку она – то, чего нет у всех простых смертных. Не называют её и "высшим". Почему? Потому что она – высшее46. Путь всех будд и бодхисаттв не высок, не низок. Его называют Срединным Путём.
И ещё, о добрый сын! Изначальная обитель жизни и смерти бывает двух видов. Первый – это "неведение", второй – прилипание к тому, что существует. Между ними – горести рождений, старости, болезней и смертей. Это называется Срединный Путь. Этот Срединный Путь воистину сокрушает рождение и смерть. Потому-то он и называется Срединный. Потому-то учение Срединного Пути и называется природой будды. Таким образом, природа будды вечна, блаженна, обладает атманом и чиста. Ни одно существо не может увидеть её. Поэтому нет ни вечности, ни блаженства, ни атмана, ни чистоты. Природа будды не является не-вечной, не-блаженной, анатманной и не-чистой.
Глава 24.
Бодхисаттва Кашьяпа.
(...) Бодхисаттва Кашьяпа спросил Будду: "Почитаемый в Мирах! Что такое чистые деяния?"
Будда ответил: "Все вещи есть не что иное как чистые деяния".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал: "Почитаемый в Мирах! "Все вещи" – это не определено по своему значению. Почему? Татхагата говорит либо о хорошем, либо о нехорошем. Иногда он говорит, что чистые деяния связаны с четырьмя объектами думания, иногда – с двенадцатью аятанами, или – с хорошим учителем Пути, или – с двенадцатью внутренне присущими и внешними причинами, либо – с существом, правильным взглядом, ложным взглядом, двенадцатью видами сутр, либо – с двумя знаниями; или же Татхагата говорит сейчас, что все вещи являются чистыми деяниями. Что же ты имеешь в виду под "всеми вещами""?
Будда сказал: "Хорошо сказано, хорошо сказано, добрый сын! Чудеснейшая великая Сутра о Нирване – это сокровищница всех Дхарм. Подобно тому, как море хранит в себе все сокровища, так и эта Сутра о Нирване. Она является скрытым хранилищем всех значений всех букв.
Добрый сын! Точно так же, как гора Сумеру является изначальным источником всех лекарств, эта Сутра есть изначальный источник заповедей бодхисаттвы.
Добрый сын! Подобно тому, как всё существующее покоится в "пустоте", так и эта Сутра – обитель Чудесной Дхармы.
Добрый сын! Никто не может ни связать великий ветер, ни воспрепятствовать ему. Так и со всеми бодхисаттвами, которые практикуют эту Сутру. Никакая иллюзия, никакое злое учение не помешают им и не свяжут их.
Добрый сын! Ничто не может сокрушить алмаз. Так и с этой Сутрой, которую не могут сокрушить никакие тиртаки или люди со злыми намерениями.
Добрый сын! Никто не может сосчитать песчинки в реке Ганг. Так и со значениями этой Сутры. Никто не может исчислить их.
Добрый сын! Эта Сутра – знамя Дхармы всех будд, подобно развевающемуся стягу Шакры.
Добрый сын! Эта Сутра – купец, который держит путь к нирване, или – великий проводник, которого все купцы берут с собой в великое море.
Добрый сын! Эта Сутра – свет Дхармы всех бодхисаттв, она как свет солнца и луны, который повсюду рассеивает мглу.
Добрый сын! Эта Сутра служит лучшим лекарством для всех существ, страдающих от болезней. Она подобна чудеснейшему царю медицины Гандхамадане, который излечивает от всех болезней.
Добрый сын! Эта Сутра воистину служит опорой для иччхантика, она как посох, на который может опереться слабый человек, чтобы встать.
Добрый сын! Эта Сутра воистину служит мостом для всех дурных людей, поскольку мост позволяет перейти по нему даже самым дурным в мире людям.
Добрый сын! Эта Сутра воистину служит прохладной тенью всем тем, кто проводит жизнь на пяти "путях", изнемогая от зноя иллюзий; она как зонт, защищающий от солнца.
Добрый сын! Эта Сутра – царь бесстрашия, который действительно сокрушает всех мар иллюзии, действуя как царь-лев, покоряющий всех зверей.
Добрый сын! Эта Сутра – великий шаман, который может действительно сокрушить мар всех иллюзий, так же как обычный шаман может справиться с духом горы.
Добрый сын! Эта Сутра подобна неслыханной стуже и граду, которые сбивают все кармические "плоды"-воздаяния с деревьев рождений и смертей.
Добрый сын! Эта Сутра – самое великое лекарство для того, кто нарушает заповеди, подобно тому как лекарство аджата может избавить глаз от боли.
Добрый сын! Эта Сутра поддерживает все Чудесные Дхармы, подобно тому как земля служит опорой всему.
Добрый сын! Эта Сутра для всех существ, нарушающих заповеди, служит зеркалом, которое ясно отражает все цвета и формы.
Добрый сын! Эта Сутра для тех, кто не испытывает стыда за содеянное, подобна одежде, которая может прикрыть срам.
Добрый сын! Эта Сутра служит великой сокровищницей для тех, кому недостаёт доброго, подобно тому как божество Гунадеви приносит благо бедняку.
Добрый сын! Эта Сутра служит нектаром амриты тем, кто жаждет Дхармы, подобно тому как вода восьми вкусов насыщает того, кто испытывает жажду.
Добрый сын! Эта Сутра служит ложем Дхармы для тех, кто измотан иллюзиями, так же как в миру уютная постель даёт людям отдых.
Добрый сын! Благодаря этой Сутре бодхисаттва восходит от первой "земли" до десятой. Она – повозка, гружённая драгоценностями, цветами и благовониями для втирания, благовонной пудрой, благовониями для воскуривания; повозка, которой могут править люди из чистых каст. Она превосходит шесть парамит. Это чудесное поле счастья. Она подобна дереву париджата на небе Трайястримша.
Добрый сын! Эта Сутра – несокрушимый, острый топор, который может повалить великое дерево всех иллюзий. Это наточенный меч, который может покончить со зловонной заразой. Это доблестный, сильный муж, который может избавить от бед, чинимых марой. Это огонь мудрости, сжигающий топливо иллюзий47.
Эта Сутра – сокровищница причинных связей, порождающих пратьекабудду. Сокровищница слушания, дающего рождение шравакам. Это глаз всех небес, который служит правым путём для всех существ. Это прибежище всем из ["мира"] животных. Она – то место, где обретают освобождение из ["мира"] голодных духов, она – самое святое в аду, она – несравненное вместилище для всех существ десяти сторон света. Она является отцом и матерью всех будд прошлого, настоящего и будущего в десяти сторонах света.
Добрый сын! Вот почему эта Сутра содержит в себе все Дхармы". (...)
Бодхисаттва Кашьяпа спросил Будду: "Почитаемый в Мирах! Что имеют в виду, говоря, что некто знает, какой корень приводит к наивысшему?"
Будда сказал: "Хорошо, хорошо, добрый сын! Бодхисаттва спрашивает по двум причинам: для собственного блага и для того, чтобы другие обрели знание. Сейчас сам ты знаешь, но поскольку неисчислимые существа ещё не понимают, ты спрашиваешь. Поэтому я ещё раз восхваляю тебя. Хорошо, хорошо, добрый сын! Корнем тридцати семи видов следования пути является желание. Причина – отчётливое "соприкосновение"; вбирающим является "восприятие"48; возрастающим является "думание"; владельцем является "памятование"49; ведущим – дхьяна; высшим – мудрость; истинным – освобождение; наивысшим – великая нирвана.
Добрый сын! Благое желание является коренной причиной, благодаря которой восходят от первого воодушевления к непревзойденному бодхи. Поэтому я говорю, что желание является корнем.
Добрый сын! Все тревоги мира берут начало из привязанности. Все болезни происходят от пищи, приготовленной вчера. Все разделения возникают из-за ссор и споров. Всё злое приходит из-за фальшивости. Так и здесь".
Бодхисаттва Кашьяпа сказал: "Почитаемый в Мирах! Татхагата в этой Сутре уже говорил, что всё доброе опирается на отсутствие лени. Теперь же ты говоришь: "Желание". Как мне это понимать?"
Будда сказал: "Добрый сын! Если искать внутреннюю причину, то это будет благое желание. Если же искать внешнюю причину, то это будет не-леность. В миру говорят, что всё происходит из семени; и говорят, что семя является внутренней причиной, а почва оказывается внешней причиной. То же самое и здесь".
Примечания.
1 – А именно: что шраваки не могут, а бодхисаттвы могут долго хранить учения.
2 – Полная буква – так в санскритской грамматике называется буква в составе слова; половина буквы – буква или звук санскритского алфавита, вне слова, но также несущие свои значения.
3 – Индийские виды птиц.
4 – Имеется в виду самая первая, согласно Махаяне, проповедь Будды Шакьямуни – произнесение "Аватамсака-сутры" в ответ на вопросбодхисаттв, невидимых простому глазу (в Хинаяне самой первой считается проповедь Четырёх Благородных Истин, которую "исторический" Будда произнёс обычным – в человеческом теле – первым пяти ученикам, в Оленьем Саду в городе Варанаси, а не под Деревом Бодхи у города Гайя.
5 – Ср. "К тому же нет двух [разных] дхарм, как нет [двух безграничных] пространств" из 2 Главы Сутры о Бесчисленных Значениях, что А.Н. Игнатович комментирует: "В данном случае имеется в виду то, что дхармы одинаковы по "природе", несмотря на их различные "знаки"".
6 – Такой жемчужиной, согласно "Лотосовой сутре", является Дхарма "Лотосовой сутры" (см. гл. 14 "Лотосовой сутры"). Но если в "Лотосовой сутре" речь шла, главным образом, о вручении и сути этой Дхармы, то здесь, как явствует из дальнейших строк – о её защите.
7 – Пятнадцатый день месяца.
8 – Деяниям тела, рта и ума.
9 – То есть река Инд.
10 – Конечно же, мирскими этих божеств можно считать только с точки зрения буддиста. Для индуиста – они как раз не от мира сего, по самому своему определению, как божества.
11 – Так и в 11-й главе "Лотосовой сутры" перед проповедью самого главного Учения, о вечности жизни Будды, мир трижды очищается ото всех живых существ, не готовых воспринять Учение. Не говоря о 2-й главе, где несколько сотен учеников, лишь услышавших о том, что будет проповедоваться нечто, к чему они могут быть не готовы, сами ушли из-за своей надменности.
12 – "Мирские", то есть не связанные с духовным Учением (Дхармой) и "не-мирские" дхармы – на самом деле, для Татхагаты, суть одна Истинная Дхарма. Тут уместно привести цитату из главы 19 "Лотосовой сутры" "Достоинства, [обретаемые] Учителем Дхармы": "Всё, что он проповедует (…), несёт [в себе] "знак" [истинной] реальности. То, что [он] говорит о мирских книгах, [его] речи об управлении миром или о том, как заработать на жизнь, – во всём [он] следует Истинной Дхарме".
13 – Только Татхагата обладает истинным "Я", которое постигается через учение о пустоте и "не-Я" всего существующего.
14 – "Природа", или сущность Дхармы.
15 – Это сравнение использовал китайский Великий Мастер Чжи И (Тяньтай) для своей классификации сутр и определения в ней места "Махапаринирвана-сутры".
16 – Восемь вкусов, надо полагать, это – сладкий, горький, солёный, кислый, кисло-сладкий, кисло-солёный, терпкий и острый.
17 – С позиций современной семиотки, представляется разумным дать некое современное толкование представленных "восьми вкусов": "её не запятнать" – то есть она без изъянов, то есть для теоретических конструктов того времени; "она всегда есть" – то есть широко распространена; "она вечна", "она не становится ветхой", "она не умирает" – то есть обозначен инвариантный характер её живой природы по отношению к трансформациям общества; "Махапаринирвана-сутра" является носителем достоинств доктринальных качеств, то есть удовлетворяющих "жажду", удовлетворяющих ответы на вопросы жизни в новых условиях, поскольку в главном вопросе о спасении жизни найдено решение – уход в нирвану за счёт отрыва от суетного мира: "она спокойна", "она чиста и прохладна" и "в ней блаженное счастье".
18 – Санскр. Catvari-pratisaranani; яп. Shie.
19 – Демоническое существо, могущее также стоять на защите Дхармы.
20 – Хотя автор перевода отдаёт себе отчёт, что текст, безусловно, более многомерен по поднятым проблемам, но представляется уместным предположить, что бы здесь отметил современный социолог. В индийском социуме к моменту появления Будды Шакьямуни, по-видимому, уже вызрели условия, в которых формировался протест против кастовой структуры общества, и возникновение Дхармы Будды помогало оформить тягу людей к равноправию. При этом именно в "Махапаринирвана-сутре", опираясь на архетипы индуистского сознания (объективное существование ракшасов в "невидимом мире") показаны возможности воздействия на слушающих голос с целью их привлечения в Дхарму бодхисаттв.
21 – Ад, голодные духи, животные.
22 – Слова "не могут надеяться", пожалуй, ключевые для понимания того, почему не спасаются иччхантики и как они могут быть спасены. Они не могут надеяться потому, что и не хотят надеяться. Но как только захотят – так сразу и будут спасены "Нирвана-сутрой". Весь вопрос в их собственной свободной воле. В отличие от всех других существ, этой собственной воли у них слишком много – настолько, что они могут закрыть себе путь к спасению, даже когда для спасения применяются крайние средства, помогающие даже закоренелым грешникам.
23 – Об этом "барабане яда" также писал Нитирэн. И именно на этом отрывке из "Нирвана-сутре" им была основана практика молитвы на улице с ударением в барабан и произнесением "Наму-мё-хо-рэн-гэ-кё". Звуки барабана становились духовным лекарством для тех, кто слышал его, независимо от их реакции (которая может быть и отрицательной – потому и "барабан яда"). До сих пор это практикуют в ордене Ниппондзан Мёходзи, являющемся наиболее активным из современных преемников школы Нитирэн-сю (в плане не только теоретического, но и практического следования примеру жизни Нитирэна).
24 – Вот он, этот спорный отрывок. Я перевёл его, постаравшись найти нечто компромиссное между Тяньтаем и Ямамото. В итоге читатель может сам домыслить, что иччхантика всё-таки спасается – и только благодаря этой сутре. Но именно домыслить. Прямо этого нигде в "Нирвана-сутре" не сказано. В этом и заключается её притягательная сила.
25 – Имеется в виду "ападный Рай Будды Амитабхи.
26 – Единица измерения зерна и жидкости.
27 – Alstonia scholaris, R. Br. Кора этого дерева является горьким укрепляющим средством.
28 – Jasminum sambac, L.
29 – Gentiana Kurroo, Royle.
30 – Diospyros embryoteris, Pers.
31 – Здесь, по-видимому, следует отметить необходимость учёта уточнения координат адресации Учения. С одной стороны, это те, 1) кто просит Будду проповедовать Дхарму, 2) кто слушает проповедь Дхармы, 3) кто помогает Будде вести к просветлению, 4) кто верит в Дхарму. Верящими в Дхарму являются бхикшу, бхикшуни, упасаки и упасики. В свою очередь, самих тех, кто слушает проповедь Дхармы, согласно Васубандху, можно разбить ещё на четыре категории: 1) окончательно утвердившихся в своих взглядах, 2) переполненные самодовольством, 3) пробудившие мысль об обретении просветления и никогда её не утрачивающие, 4) готовые к обращению в бодхисаттв. Таким образом, очевидно, что в построении "Сутры о Нирване" закладывался сложный инструментарий защиты Учения.
32 – "Четыре тяжкие проступка" (яп. – ци чжу кин) – это: убийство, воровство, прелюбодеяние, ложь, как сказано в "Словаре числовой символики" (Нихон мэй Судзи Тэн), составители Х. Асакура, Х. Имон, М. Мори. Изд-во Токёдо, Токио, 1974.
33 – "Одежда Дхармы" – шафрановая монашеская одежда, либо белая одежда буддиста-мирянина.
34 – "Поле счастья" – тот, кому (или то, чему) делается подношение, сравнивается с обрабатываемым полем, которое благодаря вспахиванию и посадке семян приносит земледельцу урожай.
35 – Сын Царя Дхармы.
36 – О чём не должен думать архат.
37 – Поставить себя на место архата.
38 – Столица Магадхи, самого могущественного из шестнадцати "великих царств" в Северной Индии (территория совр. Южного Бихара) во времена "исторического" Будды Шакьямуни.
39 – Согласно некоторым источникам Хинаяны, пища, преподнесённая Чундой, была испорченной, Будда отравился ей и поэтому ушёл из мира. Однако Будда в то же время предвидел, что так произойдёт, и пошёл на это сознательно. Отсюда и вопрос Манджушри, не испытывает ли Будда страх. Хотя, как будет видно из дальнейшего текста, с точки зрения Махаяны вовсе не испорченная пища является причиной ухода Будда в нирвану (ведь он обладает божественными силами, а его тело – алмазное, нерушимое Тело Дхармы). На худой конец, причиной можно признать само по себе принятие пищи как элемента сансары, вступление в колесо которой (впрочем, вполне могущее быть рассмотренным как кажущееся) необходимо Будде, чтобы проповедовать Дхарму живым существам, пребывающим в этом колесе рождений и смертей. И тогда исчезновение Будды из этого мира в нирвану можно рассматривать в свою очередь, как кажущееся (ибо в нирване он пребывает всегда), как "уловку", при помощи которой он также учит живых существ.
40 – То есть Он тогда не вступил в нирвану, несмотря на вред, который сознательно причинял своему телу, что говорит о полной свободе Татхагаты в том, чтобы входить или выходить из этого мира, независимо от внешних условий (в согласии только с Дхармой).
41 – Астангасаманвагатопаваса.
42 – Предсказание об обретении в будущих жизнях состояния Будды. Такие предсказания особенно характерны для "Лотосовой сутры" и отличают последний, заключительный период проповедей Будды Шакьямуни.
43 – 42-я буква санскритского алфавита.
44 – 36-я буква санскритского алфавита.
45 – Один из шести учителей.
46 – Здесь оставлено как в оригинале. Значение, скорее всего, следуя Срединному Пути, таково: и не "высшее", и не "низшее".
47 – Замечательный пример недвойственности: неведение, иллюзии, оказывается тем, без чего не может существовать мудрость, ведение. Хоть огонь и разрушает топливо, однако не будь топлива, не было бы и огня. Также можно сказать, что не будь огня, не было бы и понятия "топливо". Сами по себе оба эти понятия "пусты", существуя лишь благодаря друг другу.
48 – "Соприкосновение" и "восприятие" – звенья сансарической цепи двенадати внутренне присущих и внешних причин. Но здесь они даются вкупе с совсем иными звеньями, чтобы показать другую цепь – цепь единства сансары и нирваны.
49 – То есть постоянное удерживание в уме-сердце основных моментов практики Дхармы.
